Судьбы. Рассказы (сборник) (СИ)

В паре километров пешком от их дома, или в объезд по асфальту километрах в пяти, раскинулась цепь небольших озер. За ними ухаживала администрация ближнего дипломатического посёлка, а с другого берега помогал местный элитный пансионат. К этим озерцам приходили-приезжали купаться много людей и из окрестностей, и даже из центра города. Вода была холодная, ключевая, проточная, чистейшая, невзирая на близость города.

Борис весной и летом ходил в эту сторону для моциона, но с годами чаще стал ездить на машине: в жару – купаться, а в хорошую погоду, так и просто пройтись. И в последний раз обнаружил, что появилась прямая дорога, на протяжении того просёлка, по которому он раньше ходил пешком. Обратно он поехал по ней.

За некрутым поворотом открылся длинный бетонный забор, огораживавший, очевидно, очередную стройку. Видимо, стройку и обслуживала новая дорога. До его дома оставалось доехать всего ничего, как вдруг, на фоне промелькнувшего куска забора, Борис отметил что-то, царапнувшее зрительную память.

Он остановился, развернул машину, вернулся на сто метров назад.

Когда он проходил здесь пешком в последний раз, бетонного забора не было. Был перелесок с лугом, с тропинкой, терявшейся в уклоне. Кругом были полузаброшенные склады.

Теперь стоял забор. У забора на коленях стояла старушка, рядом с ней лежала тёмная котомка и пакетик с весенними цветами. И странно: она крестилась, кланялась высокому серому забору.

Борис подошёл к ней, не зная ещё, что и как спросить.

- Э … бабушка, а почему Вы у забора стоите, - как можно мягче, но с намеренным недоумением спросил он.

Старушка поднялась с колен довольно бодро, повернулась к Борису лицом. Было видно, что ей за восемьдесят лет.

Посмотрела Борису в глаза, кивнула:

- Здравствуйте!

- Да-да, здравствуйте, - Борис ещё смутился.

- Так вот, приехала к сыну на могилку, а тут забор поставили. А могилка там, - она махнула рукой в направлении забора. От силы пять минут идти, а не пускают, не велено, говорят. А я всего-то хотела, сынку сто грамм водочки налить, да цветочки оставить. День рождения у него сегодня.

Рассказ женщины был размерен, лицо спокойное. Её беда случилась давно, и она жила с ней привычно, как будто, с ожиданием встречи с сыном.

Борис обернулся, оглядывая место, по новому вспоминая те десятки раз, что прогуливался по этой, ранее просёлочной дороге. Все прошедшие годы был вытеснен из памяти, а теперь всплыл: мужчина с цветами, довезенный им сюда более тридцати лет назад. Его горькие слова: «…друзей позвать не разрешили … стрельнули из автоматов три раза …».

- Сын погиб? – спросил он.

- Так теперь уже все знают. Да, в Афганистане убили. Пенсию вот за него платят, недавно прибавили. А на могилку не пускают. Вот. – женщина опустила голову, повернулась к тому места забора, за которым, как она чувствовала, находилась могила сына.

Борис подъехал к въезду на огороженный забором участок, в трехстах метрах от старушки. Подошёл к воротам. Зашёл в калитку. Из вагончика вышел здоровенный охранник.

- Чего надо? – его лицо, белесое и оплывшее от съеденных бочек пельменей и множества вёдер выпитой водки, не выражало ничего, кроме скуки и ненависти к окружающему миру.

- Там старушка, хочет к могиле сына подойти, пропусти её, отблагодарю.

- Какая старушка? – он вышел наружу и глянул вдоль забора. – … А, та, что ли? Так сказал я ей: не велено, не пущу.

- Ты что, зверь, что ли? У тебя что, матери нет? У неё сын в Афгане погиб, пропусти, слышишь? – Борис сменил подход и тон.

- А тебе что, своего горя мало? – парень оглянулся по сторонам, шагнул к Борису ближе. – Так добавят тебе, причем прямо сейчас.

Борис отступил пару шагов к машине, достал телефон, глядя в глаза охраннику, нажал пару кнопок и поднёс телефон к уху.

Мужик замялся, посмотрел на машину, на телефон, в лицо Борису.

- Алё, командир, зря время тратишь. И нервишки. Выруби телефон и спокойно послушай, - охранник примирительно развел руками и отступил.

- Ну?

- Значит так, не зверь я, и мать у меня есть. Но не могу я её пустить, не могу!

- Почему?

- Так нет могил тут никаких, знаю я про кладбище, говорили мне ещё пол-года назад. Начальство, когда участок под стройку брали, видели, что ухоженных остались всего две могилки. Договорились как-то, оформили где-то, и срыли всё кладбище. И вывезли землю на свалку. Или в овраг ссыпали, не знаю точно …

Помолчали. Борис не знал, что сказать.

- А теперь подумай: ну, пущу я её? И что будет? А если кончится она здесь, на участке? Или хуже: жаловаться пойдет? Что со мной начальство сотворит?

2014г.

Озеро длиною в короткую жизнь

В сидячем вагоне поезда Москва-Ленинград на меня больше часа бросал взгляды попутчик. Молодой парень, он сидел в нескольких рядах сидений от меня, лицом ко мне, через проход.

Пил пиво из горлышка бутылки, потом из второй, и всё пристальнее посматривал. Потом отставил бутылку, подошел и спросил:

- Извините, я хочу с Вами поговорить, можно здесь присяду?

Рядом было свободное место, и я кивнул.