Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья

Английская контрразведка составила план раскола сионистов на враждующие между собой группы в отместку за неудачи Англии в Палестине и провал Декларации Бальфура[17]. Я не могу этого утверждать, но думаю, что англичане хотели создать сильную оппозицию против лидера сионистов Хаима Вейцманна.

Гай Бёрджесс приступил к делу с помощью Виктора Ротшильда. Он безапелляционно заявил своему другу, что сионистское движение уже не в состоянии действовать активно, а его лидер Хаим Вейцманн выбился из колеи, поэтому и истинные сионисты не должны ему более доверять. Виктор поделился своей тревогой с отцом, лордом Ротшильдом. Вейцманн был настолько дискредитирован, что Ротшильд действительно создал оппозиционное сионистское движение, правда, просуществовавшее недолго.

Бёрджесс завершил эту операцию блестяще. Впрочем НКВД не имел никакого отношения к стряпне, затеянной самой английской контрразведкой.

В январе 1939 года, благодаря рекомендации своего друга Дэвида Футмана, Гая официально зачислили в отдел «Д» и сразу же дали задание создать радиостанцию, которая нейтрализовала бы нацистскую пропаганду и подрывала боевой дух немцев. Радиопередачи должны были вести потайные передатчики из различных городов и сел континента. Используя многочисленных дружков в Европе и благодаря личной инициативе, Гай очень скоро нашел места, где установить передатчики. Радиостанция начала работать уже весной.

В НКВД, где по праву гордились завидным опытом в области дезинформации и контрпропаганды с помощью тайных радиостанций, втихомолку вдоволь посмеялись над тем, что и англичане наконец-то ринулись в область, которую у нас на профессиональном языке называют «активными мероприятиями».

В 1937 году в конце семестра Энтони Блант ушел из Кембриджа и поступил в Вобургский институт в Лондоне, где стал читать лекции по искусству. В 1939 году, повергнув всех в крайнее удивление, он бросил работу и ушел в армию. Блант был настоящим патриотом! Зная, что война вот-вот разразится, он хотел реально послужить своей родине. Лично я абсолютно уверен, что если бы наш работник мог поговорить с Блантом в то время, он настоятельно убедил бы его не делать такого шага.

23 августа 1939 года весь мир потрясла сенсационная весть: СССР и нацистская Германия заключили между собой пакт о ненападении. Его подписали в Москве министры иностранных дел — Риббентроп и Молотов в присутствии Сталина. Четвертая статья этого документа провозглашала, что ни одна из подписавшихся сторон не будет вступать в какой бы то ни было союз, направленный против другой страны.

Для всех наших лондонских агентов, посвятивших себя борьбе против нацизма, подписание пакта о ненападении произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Блант и Бёрджесс, проводившие отпуск во Франции, решили сразу вернуться в Англию. Бёрджесс так расстроился, что бросил единственное свое сокровище, любимый автомобиль, на автостоянке в Кале: им некогда было грузить его на паром — так они спешили. Лишь через три дня Гай вернулся в Кале, чтобы забрать машину. Этот, казалось бы, незначительный случай доказывает, однако, насколько серьезно повлияло происшедшее на Бёрджесса.

Друзья пригласили Филби и встретились все вместе в Лондоне. Они всесторонне изучили пакт, взвешивая значение каждой статьи и ее возможные последствия, спокойно все обсудили и, проспорив несколько часов подряд, пришли к единодушному выводу: этот пакт — всего лишь эпизод на пути к мировой революции. В сложившейся ситуации его вполне возможно оправдать, так как он не является достаточно убедительным предлогом, чтобы порвать с Советским Союзом. Короче говоря, друзья решили, несмотря ни на что, продолжать борьбу с фашизмом.

Мы в России узнали об этой встрече много лет спустя. А все это время кембриджская пятерка ни единым своим действием не изменила с нами раз навсегда установленных отношений.

Отслужив несколько месяцев в армии, Энтони Блант попросил своего брата Кристофера помочь ему устроиться в Минли Манор, школу в графстве Хэмпшир, для прохождения пятинедельного курса контрразведки. Но его карьера в секретной службе вскоре чуть было не оборвалась. Как-то раз его вызвали в военное министерство в Лондоне. Поступило донесение о бывших связях Бланта с коммунистами. Однако поскольку он был не единственным, который имел такие связи, Энтони, очевидно, удалось убедить начальство, что он вполне лоялен, ничем не опасен. Во всяком случае, военная разведка успокоилась и отослала его обратно в Минли Манор.