Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья

Агенты Бланта, конечно, перехватывали их, немедленно доставляли специалистам, а те вскрывали мешки, не оставляя ни малейшего следа. Материал вынимали, фотографировали, клали обратно, опечатывали и обычным законным порядком отправляли дальше. Очень часто улов разведданных был весьма богат: в мешках оказывались не только интересные дипломатические сплетни, но и мнения различных дипломатов, проживавших в изгнании, о политике Англии, перечислении помощи, которую они получали от английских лидеров, и сообщения об оппозиции, которую проявляли другие. В них содержались сообщения об организации движения сопротивления у себя на родине, о внутренних разногласиях в этом движении и масса другой информации, которая могла представлять огромный интерес для КГБ во время войны, когда эти страны готовились к освобождению от немецкой оккупации. Поэтому еще до февраля 1944 года мы знали, что польское правительство в изгнании не согласно признать «Линию Керзона»[20] в качестве будущей границы между Польшей и СССР.

Так «Ян» сделался специалистом по вскрытию дипломатической почты, изучению документов, могущих заинтересовать того или иного из двух боссов, и фотографированию их. Дипломатическая почта Швейцарии, Швеции, Дании, Бельгии, Польши и Чехословакии всегда сначала прочитывалась им, а потом уже отправлялась по назначению. Само собой разумеется, что копия любого документа, который мог нас заинтересовать, неизменно передавалась «Генри». Нередко Блант дополнял эти документы своими комментариями, которые проясняли оборотную сторону медали — иными словами, он освещал мнение английского правительства о правительствах в изгнании и о симпатиях и антипатиях между главами секретных служб Англии и некоторых видных деятелей Польши, Чехословакии, Бельгии и Дании, находившихся тогда в Великобритании.

Одно время Блант даже руководил вербовкой агентов для контрразведки среди представителей правительств в изгнании. В этом деле он был чрезвычайно удачлив и передавал их имена нам.

В период второго и третьего года войны информация, поставляемая «Яном», сделала его одним из лучших наших агентов в Великобритании, хотя сейчас мне трудно сказать, кто из членов их звена сослужил нам самую большую службу. Блант работал в ином регистре, чем Маклин, например. С другой стороны, он доставал информацию, сходную по своему характеру с информацией Филби, что давало нам возможность сопоставлять надежность их источников, а это приносило большую пользу.

Энтони Блант ночи напролет сидел, работая на обоих работодателей — английскую контрразведку и на нас. Эта двойственная жизнь, кажется, нисколько его не смущала, он оставался как обычно обходительным и вежливым со своими коллегами, одновременно сохраняя определенную дистанцию по отношению к ним. В КГБ имеется его досье, где подшит один любопытный документ того времени. Уж не знаю почему (ибо такое не делалось ни для кого другого), но Центр хотел во что бы то ни стало, чтобы Блант принял от нас деньги за свою работу. Может быть, как средство скомпрометировать его? В течение нескольких лет он упорно отказывался от неоднократных предложений «Генри» взять от нас деньги. Но вот однажды, что довольно необъяснимо, Блант согласился принять небольшую сумму — двести фунтов стерлингов. Подписанная им расписка сразу же бросается в глаза, когда листаешь его московское дело, но для чего она там хранится, никто не может догадаться. Единственная расписка едва ли способна доказать, что мы купили Бланта и регулярно платили ему за его труды.

Через «Генри» Центр несколько раз поздравлял Бланта с блестящими достижениями в его работе: в частности, когда он прислал нам подробное оперативное штатное расписание английской контрразведывательной службы и полный список его агентов за границей. Любую информацию, которую он мог по крупицам собрать в своей повседневной работе у себя на службе или от своих друзей и коллег, Блант излагал с превосходной ясностью и точностью и передавал прямо нашему лондонскому резиденту.

Самым скромным талантом Бланта было его необычайное умение завоевывать доверие всех своих коллег, начиная от самых высокопоставленных и кончая низкими чинами. Ему доверяли настолько, что каждый поверял ему свои мысли без малейших опасений. Например, он несколько раз сообщал нам данные о стратегии вермахта и его операциях в России. Чтобы получить эти данные, Блант воспользовался услугами своего приятеля Лео Лонга, с которым учился в Кембридже, и завербовал его в 1935 году. Лонг, работавший в военном министерстве, имел доступ к дешифровальной работе в Блечли Парке и мог, не торопясь, читать донесения, расшифрованные экспертами Блечли. Сведения, просачивавшиеся через Лонга и передаваемые нам Блантом, часто дополняли или подтверждали факты, которые давал нам Филби. В мире разведки чем больше информации из различных источников касательно одной и той же темы, тем больше ее достоверность.