Судебная сексология

Соматическое обследование.Правильного телосложения. Оволосение лобка по мужскому типу. Половые органы сформированы и развиты правильно, имеют нормальные размеры. Крайняя плоть закрывает головку полового члена и легко ее освобождает. На коже корня полового члена гнойничковые высыпания. Яички в мошонке, безболезненные. Брюшные рефлексы и рефлексы с половых органов живые.

Психологическое обследование:

Проекционный тест Старовича.От кодирования образов девочки, женщины и мужчины отказывается, мотивируя отказ сложностью задания. После неоднократных объяснений смысла задания провел кодирование образа собственного “Я” только по трем категориям из предложенных шести.

Тест визуальной стимуляции.Заинтересован исследованием. Эрекция возникает на демонстрацию любых видов сексуальных раздражителей, в том числе и девиантных. Наивысшая реакция четко прослеживается при демонстрации сюжетов педофильного содержания.

Психорисунок.Рисунки образов мужчины и собственного “Я” отображают защитные позиции, в обоих случаях сексуальные черты обозначены слабо. Рисунок образа женщины выявляет его большую значимость для обследуемого, но сексуальные черты обозначены также слабо.

Поведение обследуемого в процессе экспертизы.Полностью ориентирован. Психотической симптоматики не выявляет. Ответы контролируемые, осторожные. Соблюдает сдержанную дистанцию по отношению к эксперту.

Выводы.На основании данных материалов дела, в том числе принимая во внимание результаты предшествующих судебных экспертиз, а также на основании произведенных исследований прихожу к выводам:

1) У подэкспертного имеется синдром неразличения сексуального .объекта и гетеросексуальная педофилия на фоне высокого уровня полового влечения (находящегося, однако, в пределах нормы).

2) Анализ всех данных свидетельствует о том, что у обследуемого рано пробудилось сексуальное чувство. Одной из причин этого явилось наблюдение подэкспертным в детстве за половой жизнью родителей. Высокий уровень либидо, разбуженного ранним интересом к половой жизни, при наличии слабого самоконтроля, повлияли на развитие сексуальной реактивности, весьма дифференцированной по эротическим объектам и формам сексуальной стимуляции. Наличие комплекса маленького полового члена и слабая аутоидентификация с мужской половой ролью способствовали направлению сексуальных потребностей и поведения в сторону такой компенсации сексуальности, которая была менее угрожающей для обследуемого, нежели нормальные гетеросексуальные контакты. Таким образом, упомянутые объекты и формы сексуального поведения, охарактеризованные наименованием синдрома — неразличение сексуального объекта, носили для подэкспертного заместительный защитный характер. Постепенно сексуальное поведение С. эволюционировало в направлении развития гетеросексуальной педофилии, которая стала доминирующим проявлением указанного синдрома. Высокий уровень сексуальной реактивности, синдром неразличения сексуального объекта при слабом самоконтроле на фоне патологического развития личности способствовали возникновению состояния сильного полового возбуждения со стремлением к его разрядке в наиболее доступной в данный момент форме, например, в форме мастурбации, педофильного поведения и т.д.

3) Сексуальное поведение обследуемого связано со способностью понимания значения совершаемых действий, но способность управления такими действиями у него ограничена. Степень этого ограничения может быть установлена судебно-психиатрической экспертизой.

4) Поведение С. в процессе совершения инкриминируемых действий соответствует установленному синдрому с эволюцией психосексуальной ориентации обследуемого в сторону гетеросексуальной педофилии. Агрессивное в отношении жертвы поведение обвиняемого не носит сексуальной окрашенности и не может свидетельствовать о наличии у него специфической сексуальной девиации — садизма, так как в результате произведенного обследования ни разу ни в одном из примененных методов исследования у него не выявлялось каких-либо характерных для этой девиации признаков. Однако теоретически черты данной девиации могут быть включены и в объем проявлений синдрома неразличения сексуального объекта. Поэтому в данном конкретном случае можно только предположить, что агрессивное поведение обвиняемого носило либо парасексуальный характер на фоне личностных расстройств, либо действительно являлось премьерой симптома сексуального садизма в рамках симптомо-комплекса сформированного синдрома неразличения сексуального объекта.

С нашей точки зрения, очень интересен приведенный ниже и уже описанный в литературе случай, который позволяет рассмотреть не только некоторые этиопатогенетические аспекты сексуальных девиаций, но и определенные методологические аспекты судебной экспертизы в случаях сексуальных преступлений [194].