Судебный дознаватель фараона (СИ)

Писец снова бежал возле носилок, в которых сидел карлик. По городу он перемещался только так. В основном потому, что тут его все считали живым воплощением бога Бэса и вряд ли дали бы пройти, не получив благословение. Гормери с неприязнью вспомнил сцену в порту Ахетатона, когда матросы, купцы, рабочие порта, да и его собственная семья пали перед Анхатоном на колени, и бабушка Иса настаивала, чтобы он попросил у карлика благословение. Неужели и в столице его почитают как воплощение Бэса, несмотря на запреты царя и кебнета Храма? А при дворе об этом знают? Не могут не знать? И царь допускает такое святотатство в собственном доме? Писец помотал головой, не желая сейчас думать об этом. Надо решать задачи, которые стоят перед ним прямо сейчас. А вопросы веры оставить на потом.

— Из твоего дома часто пропадают девицы? — спросил он носилки, которые колыхались занавесками рядом.

— Постоянно, а что? — лениво ответил из них карлик.

— В смысле? И тебя не интересует, куда они исчезают?

Занавеси раздвинулись, явив недовольное лицо Анхатона. Он еще и глаза закатил:

— Они же девушки легкого поведения. Они и должны порхать как бабочки. То тут присядут, то там. Я недавно одну свою девчонку в царском дворце встретил, представляешь? Теперь она благородная дама. Хозяйка знатного дома. Мать семейства.

— Разве они не должны отработать тебе положенный срок?

Карлик вздохнул:

— Должны, конечно. Но они же женщины! Разве женщины способны выполнять обещания? Поманит какой-нибудь красавчик пальцем, и цена этим обещаниям собачья какашка. Другие владельцы домов наслаждений пытаются призвать девиц к порядку. Но я считаю, что за всеми не набегаешься. Тем более, что от новеньких отбоя нет.

— И сколько у тебя пропадает за сезон?

— Так уж пропадает! Убегают с бродячими артистами или за обещаниями, замуж даже выскакивают.

— Погоди, — Гормери пронзила догадка, — Ты знаешь судьбу всех девиц, которые ушли из твоего дома наслаждений?

— Нет, не всех. Но многих.

— Тогда что ты скажешь о тех двоих, которые пропали совсем недавно?

Анхатон на удивление долго молчал. Потом вдруг признался:

— Да, ничего, собственно. Пропали и все тут. Думаю, какие-то посетители их соблазнили. Посулили горы золотые, если будут обслуживать их частным образом. Такое тоже случается.

— Ты можешь их поискать?

Карлик уставился на бегущего рядом с его носилками молодого писца со смесью удивления и скепсиса:

— На кой?

— Да вот есть версия, что дочка Хепу далеко не первая девица, пропавшая в этом гиблом городе.

— Это Неша тебе так сердце смутила? Дурная девка, согласен. Но какая умелая!

— Нет, — Гормери мотнул головой, — Я повстречался с одним… маджоем на пробежке. Оказывается, в Уадже исчезло довольно много девиц. И все при странных обстоятельствах.

— Ну… я попытаюсь узнать, куда мои сгинули. Только вряд ли там что-то загадочное или тем более странное, — Анхатон засунул указательный палец под парик и поскреб там, ловя наслаждение, — А о каких девицах речь?

Гормери перечислил всех, кого помнил. На это царедворец долго мял губами, фыркал, вздыхал и наконец, изрек:

— Девицы, даже порядочные, исчезают постоянно. Мало ли тому причин? Я бы не стал относится к этому так уж серьезно. В конце концов, тебе нужно отыскать всего лишь одну. И нечего тут думать обо всех сразу.

Мысль, разумная. Гормери и правда прислан в Уадж, чтобы найти дочку ювелира. Стоит ли ему распылять свое внимание на остальных.

За первыми не охраняемыми воротами бывшего храма Амона они уже побывали.

(Сейчас храм Амона известен нам как Карнакский храм — место паломничества туристов. Самый известный гипостильный зал — это там).

И со вчерашнего дня тут ничего не изменилось. Те же запущенные сады и высохшие пруды, те же поместья ремесленников, прилепленные к внутренней стороне глухого высокого в 16 локтей забора, который ограждает их от базарной площади, шумящей и пахнущей всем, чем только можно по его другую сторону. Сейчас Гормери увидел несколько неопрятных мужчин, которые со знанием дела окапывали и подрезали фруктовые деревья.

— Начальник строительных бригад Менна выкупил эти сады у управления царским хозяйством, — подошедший к ним ювелир Хепу глянул на рабочих, пытавшихся вернуть к жизни сухие деревья с пренебрежением, — Хвастался, что заключил выгодную сделку. Но мне кажется, его надули. А казался умным человеком. Я ему свой дом строить доверил. Может зря…

Дело и правда выглядело безнадежным. Анхатон поцокал языком, но больше ничего не сказал. Гормери и вовсе пожал плечами. Однако счел нужным спросить у отца пропавшей девицы то, что не спросил накануне:

— Вы не думали, что вашу дочь могли похитить ради выкупа?

Ювелир дернулся и уставился на него широко раскрытыми глазами. Очевидно, что эта мысль ему приходила в голову. В конце концов, многие знают, что он распоряжается большими богатствами. Это ли не соблазн для лихих людей?