Судья

— Уходи, пожалуйста, побыстрее уйди и никогда больше не приходи! Я боюсь тебя. Боюсь и ненавижу. Ты хуже всех. Нет никого ужаснее тебя.

— Это я знаю, — пробормотал Павел.

— Что?

Он отвернулся. Ступеньки скрипели под ногами. В голову через затылок проникала тупая боль. Павел чувствовал себя разбитым.

— Паша?

Он обернулся. Ира смотрела на него сверху, зябко кутаясь в халат. Глаза ее болезненно горели.

— Сегодня я проснулась, и впервые не заплакала, — исступленным голосом сказала она. — Я чувствую, скоро все изменится. Скоро придет Спаситель!

Павел нахмурился.

— Какой еще Спаситель? Иисус, что ли?

— Нет! — Ира сбежала по ступенькам, приблизилась. Ее безумное лицо в тускло освещенном полумраке походило на белую луну. — Не жалкий хлюпик. Истинный герой. Смелый и жестокий. Я знаю, Он придет и отомстит за всех нас!

Павел несколько секунд разглядывал ее будто сведенное судорогой лицо.

— Иди в дом, — наконец сказал он.

Он везде зажигал свет. Задернув занавески, отогнул одну и выглянул на улицу. Облегченно вздохнул.

— Вот я и дома.

Во всех комнатах лампочки два раза мигнули и погасли. Дом погрузился во мрак.

Он стоял у окна, слушая стук сердца.

Спустя миг вспыхнул свет. Павел бросился в гостиную. Споткнулся о порог. Упал на колени. Вскочил.

Сунул руку под подушку дивана.

Пальцы сомкнулись на рукоятке.

Взглядом он судорожно ощупывал каждый угол. Дергаясь от каждого шороха, водил стволом пистолета.

Ящик комода выдвинулся сам собой. Павел замер, слушая оглушительный стук сердца. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара.

Сняв пистолет с предохранителя, он медленно приблизился к комоду.

На дне выдвинувшегося ящика лежала фотография в рамке. Павел взял ее в руки.

Красивая брюнетка с бархатными карими глазами. Платье кремового цвета с открытыми грудью и плечами. Холодная, строгая красота розы.

И рядом с ней — он.

Павел с болью и тоской разглядывал фото.

— Очень смешно, — он бросил рамку на дно, задвинул ящик. — Думаешь, я сам не помню?

Он спрятал пистолет. Провел ладонью по лицу.

Сел на диван со стаканом вина. Уставился в пустоту.

Прошлое выступало из тумана, как силуэт темной скалы. Павел попытался вспомнить лицо Юры, но не смог.

Неожиданно для себя он заплакал.

Глава 6. Допрос

— Володя, выйдем на минутку, — Точилин незаметно подмигнул Быстрову. Повернулся к Нестеровой. — Инна Кирилловна, мы ненадолго.

Следователь Точилин — высокий, стриженный ежиком мужчина с высеченным из камня лицом — насмешливо взглянул на капитана.

— Ну, что думаешь?

Придвинувшись к следователю, Быстров прошептал:

— У меня там сидит племянница и единственная наследница Вадима Нестерова. Которую вполне можно назвать главной подозреваемой в убийстве. Которая, к тому же, несет бред собачий про мужика с молотком. Ты понимаешь, в какое говно я вляпался?

Точилин усмехнулся.

— Капитан, доверься мне. Эту кучу таким, как ты, не разгрести. Ты, главное, поддакивай в нужных местах.

Быстров промолчал. Он смотрел на этого человека, о котором в коридорах ОВД не говорили иначе, как с боязливой ненавистью, и снова почувствовал, как он устал.

— Ну, — вздохнул капитан. — Пошли!

К ним подошел мужчина в сером плаще. У него было очень напряженное лицо.

— Простите, я из комиссии по делам несовершеннолетних. Нужна ваша подпись.

Точилин ощупал его взглядом с головы до ног. Наморщил лоб, будто пытался вспомнить, где видел этого человека.

— Это не ко мне, — отмахнулся Быстров. — А что у вас?

— Ходатайство о лишении родительских. Шестьдесят девятая статья.

— Вы из школы?

— Да, я классный руководитель.

— Вам к Чернухину. Пройдемте, это сюда.

Все трое вошли в кабинет. Быстров отвел Павла к столу Чернухина, а сам вместе с Точилиным прошел в дальний конец комнаты.

Инна Нестерова сидела на диване, глядя в одну точку.

Когда открылась дверь, Инна вздрогнула, но быстро овладела собой. Ее пальцы стискивали сжатые колени.

Точилин взял стул. Поставил напротив дивана, спинкой вперед. Сел, положил локти на спинку, свесив вниз руки. Инна сжалась под строгим, настойчивым взглядом глаз со стальным блеском.

— Снова здравствуйте, Инна Кирилловна. Я — Точилин Александр Сергеевич, следователь по расследованию особо тяжких преступлений областной прокуратуры в звании майора юстиции. Будем разговаривать.

Инна пристально смотрела на него.

— В чем меня обвиняют?

Голос ее прозвучал так громко и резко, что все, включая Павла, посмотрели на нее.

Павел уже получил подпись. Ему следовало уйти. Но он застыл у стены с документом в руках, странно глядя на Инну.

— Ни в чем, — вздохнул Точилин. — Пока ни в чем.

Он задумался.

— Расскажите нам еще раз, как все было.

Инна вздохнула.

С того самого момента, когда они с дядей ссорились у машины, и появился незнакомец в черном плаще, все пошло кувырком. Эти два дня Инна прожила в аду.

Она приехала к Илье на квартиру, где, как всегда, творился настоящий бедлам.

Девушка остановилась на пороге, усиленно улыбаясь. Никто не обращал на нее внимания. Впервые в жизни голову Инны посетила мысль, что друзьям нет до нее никакого дела. Умри она сейчас — вечеринка продолжится.