Судья

— Я, как ты догадываешься, матерью никогда не был.

Инна повалилась в кресло.

— Я боюсь, что не справлюсь, — прошептала она, плача.

— Ты же смотрела кино. Представь, что снимаешься в фильме. Сыграй роль. Поверь, все так делают.

Павел встал, подошел к ней. Присел на подлокотник кресла. Инна прижалась к нему.

— Я помогу тебе, — сказал Павел, гладя Инну по волосам. — Я тебя не оставлю.

Раздался звонок в дверь.

Капитан Быстров чувствовал себя неловко — раньше он никогда не бывал в домах богатых людей. Сняв фуражку, он сел за стол орехового дерева, смущенно огляделся.

Павел сел напротив. Инна хотела присутствовать при разговоре, но Павел покачал головой.

— Тебе сейчас нельзя волноваться.

Быстров удивленно взглянул на Инну. Встретив взгляд Павла, нервно кивнул.

— Рад за вас.

Но Павел увидел в его глазах другое: тревогу. Быстрову, как и всем, их связь казалась странной и нелепой. Чем-то противоестественным, как зоофилия или сиамские близнецы.

Он откинулся на спинку стула, сложил на груди руки.

— Что вы хотели?

Быстров взял чашку, сделал робкий глоточек.

— Как видите, я при исполнении, — он пришел в форме. — Думаю, вы знаете, о чем я буду говорить.

— О Судье.

— Убиты еще двое.

Нахмурившись, Павел слушал рассказ Быстрова. Капитан, нервничая, достал сигареты.

— Здесь можно курить?

Павел встал, достал с одной из полок хрустальную пепельницу, поставил перед Быстровым.

Капитан закурил. Его рука дрожала.

— Это невероятно, — он стряхнул пепел. — Все произошло очень быстро. Буквально в какие-то секунды. Ни звука. Ни шороха. Ни крика. Никакого шума борьбы.

Павел молчал.

— Я никогда не видел ничего подобного. Какова наглость! Мне, всему отделению плюнули в лицо. Меня преследуют газетчики. Вчера перед зданием ОВД устроили пикет. Люди требовали, чтобы я прекратил этот ужас.

— Кажется, вы попали в передрягу, — холодно сказал Павел.

Быстров затушил сигарету, вздохнул, провел ладонью по волосам.

— Павел… вы должны помочь мне.

— Должен? — глаза Павла потемнели от гнева. — За каким чертом? Что я получу?

— Вы получите восстановленную репутацию и доброе имя. Ваше дело будет уничтожено. Вы обретете свободу.

Павел вскочил, прошелся по комнате. Провел ладонью по лицу.

— Безумие… Доброе имя? — он горько усмехнулся. — Мне оно не нужно.

— Почему вы упираетесь?

Павел остановился. Взглянул на капитана.

— Мне претит мысль, что я должен остановить Андрея, только для того, чтобы вы получили звание!

— Если я пробьюсь наверх, у меня будет возможность многое сделать. Разворошить осиное гнездо.

Быстров взял фуражку, повертел в руках. Не поднимая глаз, глухо сказал:

— Вы должны помочь людям.

— Людям? — Павел побагровел. — Я не видел от людей ничего, кроме насмешек и презрения! Почему меня должна беспокоить их судьба? Они все лжецы, грабители, насильники и убийцы! Все, что они могут — жрать друг друга!

Павел замолк, шумно дыша. От собственного крика заломило в затылке.

Быстров поднял глаза.

— Вы работали учителем. Чему вы можете научить детей? Трусости? Равнодушию?

— Вот видите, — Павел усмехнулся. — Вы уже судите меня.

— Что происходит?

Павел обернулся. Инна стояла на пороге, сложив руки на груди. На ее лице он увидел печать усталости.

— Ничего, Инна Кирилловна, — Быстров встал, взял фуражку. — Мы уже закончили.

Он сурово взглянул на Павла.

— Я надеялся найти здесь понимание. Но не нашел.

Кивнув Инне, он направился к дверям. Павел провожал его до ворот. Глядя перед собой, Быстров сказал:

— Не надейтесь сбежать, Покровский. У вас с Инной ничего не получится. Вы не начнете новую жизнь. У таких, как вы, ничего не выходит. Вы бездельник, и потому смотрите свысока на всех, кто хоть как-то дергается, пытаясь изменить обстоятельства. Вы не будете счастливы.

— До свидания, — Павел набрал код на замке. Прозвучал сигнал, ворота медленно отворились.

Быстров надел фуражку.

— До свидания. Спасибо за все.

— На здоровье.

Инна, сидя на полу в гостиной, перебирала свои детские игрушки. Павел остановился на пороге. Инна подняла голову.

— Что случилось?

— Ничего, — он помолчал. — Ничего, что может расстроить наши планы.

Глава 45. Под откос

Баринов стоял у окна, заложив руки за спину. Смотрел с высоты третьего этажа на толпу, забившую улицу у дверей здания. Толпа гудела, как потревоженный улей. Среди общего гула Баринов слышал, как выкрикивают его имя.

Оборванцы. Неудачники. Чернь.

Рабочие, секретари, администраторы — уволенные с фирмы Нестерова.

Как смеют они роптать? Их дело — гнуть спину на тех, кто умнее и сильнее.

Он отвернулся от окна. Но шум толпы не стихал.

Они требовали его крови.

За столом сидели Вадик и Игорь. У стены на диване — Илья Бубнов. На полных губах застыла загадочная улыбка. Взгляд туманный. Таким он был уже неделю. За это время не сказал ни слова.

— Сделайте что-нибудь, — Валерий Георгиевич через плечо указал пальцем на окно. — Уберите их.

— Окно занавесить? — спросил Вадик.

Игорь скорбно улыбнулся.

— Их слишком много. Что мне сделать? Перестрелять всех?

Когда Игорь сказал «перестрелять», Илья вздрогнул и уставился на охранника. Глаза его неожиданно наполнились слезами. Он закрыл лицо ладонями.