Судья

Лицо матери изменилось. Глаза наполнились недоумением и ужасом.

— Господи, что это?

Она достала из коробки то, что лежало на дне.

На нее вытаращила мертвые, полные застывшего ужаса глаза отрезанная от шеи голова ее мужа. С шеи капала кровь.

Диана, увидев, что мать держит за волосы отрезанную голову (чью, она не разглядела), пронзительно взвизгнула.

Вслед за ней, отшвырнув голову, закричала и мать.

Маски заглушили их крики, и из-за грохота музыки в соседних квартирах их не услышали.

Судья достал из складок плаща молоток.

— А-а-а, — дрожащим голосом протянула Диана. Мать и дочь прижались друг к другу. — Господи… господи, помоги…

Судья черной тенью двинулся на них, оттесняя женщин в угол.

Он протянул руку, чтобы тонкими бледными пальцами сжать шею Дианы.

— Нет! — приглушенно взвизгнула из-под маски девушка. — Только не меня! Ее! Возьми ее!

Рука Судья замерла возле ее шеи. Тьма из-под капюшона оценивающе смотрела на нее. Девушку трясло. Изо рта вырывался пар, кожа покрылась пупырышками, соски посинели и встали торчком.

— Как скажешь, — глухо сказал Судья.

Мать завизжала, как свинья, когда Он схватил ее за волосы и развернул лицом к шкафу.

— Привет тебе от мужа, — сказал Судья. — Он ждет тебя в аду.

Он стукнул женщину лицом о ребро шкафа. Маска треснула, под маской послышался хруст, из трещины начала сочиться кровь. Мать сдавленно хрюкнула.

Судья бил и бил ее о шкаф, пока пластик маски не разлетелся в щепки, а ее лицо не превратилось в кровавое месиво. При каждом ударе раздавался мерзкий звук: Хрясь! Хрясь! — а Диана издавала полный ужаса, душераздирающий вопль.

Судья разжал пальцы, и мать бесформенной тушей рухнула на пол.

Переступив через труп, Судья занес молоток над головой Дианы. Она сползла по стене на пол, судорожно вцепилась в полы плаща.

— Пожалуйста, не убивай меня. Я сделаю все, что Ты захочешь. У меня есть деньги. Я все Тебе отдам!

Он ударил ее между глаз, вогнав переносицу в мозг. Девушка скончалась мгновенно.

Подошел к музыкальному центру, выключил музыку.

Обернулся.

Мать растеклась жиром по полу, лицо — бесформенная каша.

Дочь привалилась к стене, под неестественным углом согнув левую ногу с покрытыми красным лаком ногтями. Смятая посередине трагическая маска скорбно усмехалась.

Глава 41. Днем позже

— Зачем вы позвонили мне? — спросил Павел, следуя за Быстровым.

— Он убил еще двоих, — сказал капитан.

— Я знаю. Двух женщин.

— Откуда вы знаете? А, впрочем, я уже ничему не удивляюсь. Сюда.

Они свернули в переулок, оканчивающийся тупиком. У изгаженных надписями кирпичных стен гнили кучи мусора.

Они подошли к микроавтобусу.

— Вы подняли меня ни свет, ни заря, чтобы покатать на машине? — спросил Павел с раздражением, забираясь в полутемный, начиненный электроникой салон.

У экрана бортового компьютера сидел оператор. Наушники висели у него на шее. Пальцы стучали по клавиатуре.

Сели на жесткие кожаные сиденья. Павел кивнул сидящему рядом парню в спортивном костюме.

— Вы должны взглянуть, — Быстров указал на экран. — Это появилось вчера в Сети. Сань, увеличь картинку.

Павел увидел группу подростков, собравшихся на заброшенной свалке. Все в черных плащах с капюшонами.

Жертва стояла на коленях — красивый подросток с лицом в кровоподтеках. Руки связаны за спиной. Во рту кляп.

Оператор подрегулировал звук, и Павел услышал глухие голоса с неясным фоновым гулом на низких частотах. В нижней части экрана мелькали субтитры.

«Вань, че с ним ***?»

«Кончай его, бл…дь!»

Один из подростков достал обычный молоток, которым забивают в дерево длинные гвозди.

Схватил жертву за волосы. Тот, сдавленно мыча, замотал головой.

«Будешь еще вы…бываться, сука? Будешь?»

— Что происходит? — спросил Павел, нервничая. — За что они его?

— Ревность, — сказал оператор, не оборачиваясь. — Из-за девчонки подрались.

— Любовь, — усмехнулся Быстров. — Романтика. Цветы, поцелуи, прогулки под луной.

«Бл…дь, Вань, я не могу».

«Да че ты сс…шь, бл…дь! Ты мне че п…л?»

«Не, не могу».

Препирательства продолжались, пока лидер не вырвал молоток из руки сообщника. Схватил жертву любви за волосы. Тот отчаянно задергался, на него навалились, и соперник несколькими неумелыми ударами забил жертву.

Быстров повернулся к нему.

— Давайте немного прогуляемся.

Они вышли на воздух, в теплое и солнечное утро.

— Что вы об этом думаете? — спросил Быстров. — Вы все еще настаиваете, чтобы я оставил Белкина в покое?

— Я беспокоюсь о вас. Вы можете сломать зубы. Если говорить о Судье, то эти малолетки избрали Его в качестве образца для подражания. Но несет ли Он за это ответственность? Спорный вопрос.

— Точилин убит, — невпопад ответил Быстров.

Покровский, казалось, вовсе не удивился.

— Вот видите, — он помолчал. — Судья?

Быстров нахмурился.

— Нет. С чего вы взяли?

Павел покачал головой. Быстров сказал:

— Я думаю, это дело рук Баринова. Как и заказное убийство его жены и сына.

После короткого молчания Павел спросил:

— Это убийство, которое вы мне показали, оно ведь не единственное?

— Нет. За последний месяц зарегистрировано еще шесть ритуальных убийств.

Покровский неожиданно сменил тему.