Судья и палач

— А избушка-развалюшка-то с секретом! — проговорил Толстой, обходя дом. Дверь я выбить могу, не вопрос. Только мастер мужика в длинном лапсердаке сразу узнает, что в его тайном прибежище непрошенные гости объявились. А нам сие без надобности. Давай-ка, mon cher ami, ты аккуратненько все эти паутиночки с входной двери поснимаешь, а уж потом я ногой или кулаком поработаю.

— Но я не знаю, как снимать охранное заклятие, — растерянно проговорила Рина, — я про другое смотрела, да и то наизусть не запомнила.

Фёдор закатил глаза.

— Давай, импровизируй, придумай сама, как это la merde бордовое убрать!

Рина поставила сходящий с ума компас на землю и села рядом по-японски подогнув под себя ноги, закрыла глаза и ещё раз посмотрела на дом внутренним взором. Узор из сторожевых нитей так был виден даже лучше. Он напоминал вязаные крючком ажуры: вокруг двери крепятся цепочки, похожие на цепочки воздушных петель, дальше они идут к узелкам над дверью и на пороге. Что же с ними можно сделать? Чародейка постаралась отрешиться от звенящего вокруг лица гнуса, нежного ветерка, что шевелил выбившиеся из хвостов волосы, капель пота, сползающих к шее. «Ищи слабые места, — дала сама себе приказ девушка, — то, что один человек собрал, другой завсегда разобрать сможет». Всплыла в голове фраза из старого фильма о графе Калиостро. Неуместная, казалось бы, фраза дала нужный толчок: часть нитей окрасились в более бледный цвет. Самыми слабыми оказались те, что крепили массивный, налитой нездоровым багрянцем, узел в центре двери к порогу и притолоке. Тот, кто ставил, предполагал, что незваный гость вляпается прямо в него торсом, как только перешагнёт через порог.

Чародейка встала. Если я не могу порвать нити, их нужно перецепить. Например, вот эти, нижние, поставить вверх и в бок, а в образовавшееся отверстие аккуратно пролезть.

Ей вспомнилось, как она чинила любимую гипюровую кофту после того, как в 208 аудитории в университете зацепила и порвала её на самом видном месте. А всё из-за какого-то урода, отколупавшего кусок стола по торцу. Тогда она проделала новые бриды и цветок приобрёл крепления, что было почти не заметно, если не знаешь, куда смотреть. Вот и теперь ей предстояло проделать то же самое.

Рина осторожно, она не представляла себе прочности сторожевых нитей, переносила их снизу на косяк и верхнюю часть дверной рамы, стараясь не позволять им перекрещиваться и задевать друг друга. Через пару минут вздутый узел поднялся кверху, оставив проход не меньше метра высотой.

— Отлично, — похвалил Фёдор, — просто безукоризненно! Давай теперь поработаю я.

— Стой, — Рина что-то прикидывала, — уверен, что сумеешь вышибить дверь и не задеть нити?

— Обижаешь, неужели думаешь, тот, кто на спор отстрелил каблук собственной жене, промажет по замку двери? — вскинул бровь Толстой!

— Попробуй, — с некоторым сомненьем разрешила Рина.

Американец размял плечи, размахнулся и кулаком высадил замок, находящийся в сантиметрах десяти ниже покачивающегося багрового узла сторожевого заклятия, не задев при этом ни одну сторожевую нить. Дверь бесшумно и мягко, словно кто-то заботливо смазал петли, распахнулась, и они, согнувшись, пробрались внутрь.

Фёдор хмыкнул, бросив взгляд под ноги, на страшно грязном полу у порога лежал ворсистый розовый коврик с вышитой надписью:

Home, sweet home!

Внутри было темно и пахло мышами. Рина засветила фонарик в телефоне.

— И что дальше? — риторически спросила она, невольно приглушив голос, — кому понадобилось так закрывать грязную халупу?

— Глянь, как там червяк поживает.

Червяк несколько обмяк и почти не подавал признаков поисковой активности. По маленькому тельцу пробегали судороги, работать магическому компасу оставалось недолго.

— Ты бы, cher ami, посильнее светильничек зажгла, — Толстой чертыхнулся, приложившись головой о низкую балку.

Рина по наитию пошарила по стене и обнаружила выключатель. К удивлению, он работал. В каморке загорелась энергосберегающая лампочка. При её свете унылое убожество заброшки стало только ярче.

— Червяк сдох, похоже, — чародейка тряхнула баночку, взметнув частички пепла, которые оседали медленно, как снег в волшебном шаре с замком. Червячок всплыл одним концом, а второй упорно указывал в пол.

— Постой-ка, — Фёдор отодвинул старый диван с вылезшей наружу набивкой. Под диваном был железный квадратный люк, запертый на банальный замочек, совсем как почтовый ящик в подъезде, — вроде, чисто. Сторож только на окнах и входной двери был.

Он вытащил пистолет и отстрелил замок.

— Прошу, — крышка люка откинулась вбок. Снизу раздался невнятный вой, — только, чур, я вперёд.