Судить буду сам

…И вот теперь, сидя в кабинете прокурора, Эдильбеков-старший, помимо всего прочего, сурово вопрошал его и о том, почему прокуратура смотрит сквозь пальцы на то, как губернские чины вольничают с бюджетом.

– …Как можно иметь такую медицину? У них же оборудование еще довоенное! – возмущался он, стуча кулаком по столу.

– Ну… Есть частные клиники, оборудованные по последнему слову техники, – пожав плечами, заметил прокурор, крупный мужчина с кучерявой шевелюрой. – Почему друзья Азамата не повезли его туда?

– Где им было искать эту частную клинику, когда каждая секунда была дорога! Врачи сказали, что если бы его привезли минут на пять позже, он вообще мог умереть! Вы понимаете?! Все клиники должны быть нормальными больницами. Завтра меня туда могут привезти, вас… Почему не проверите, как наш областной медицинский министр платит своим докторам зарплату?

– Махмуд Сулейманович, мы проверяем… – на лице прокурора появилась снисходительно-досадливая мина. – А толку-то? Его близкий родственник работает во-о-о-н там… Попробуй, дернись! Если между нами, то в лучшем случае меня просто с работы снимут, в худшем – взлечу на воздух в своей служебной машине. В Поволжье – слышали? – какое-то время назад убили моего коллегу. И что же? Нашли каких-то раздолбаев, уровня владельца задрипанного заводишки, в виновность которых можно поверить только с большой натяжкой. А реально, говорят, он перешел дорогу какому-то оч-чень крупному человеку…

Эдильбеков искоса взглянул на официальные портреты, висящие за спиной прокурора, и устало провел по лицу ладонью.

– Кстати, Махмуд Сулейманович, я не буду допытываться, откуда взялись ваши капиталы после того, как вы несколько лет поработали руководителем одного из районных земельных комитетов… – после некоторого молчания вполголоса добавил прокурор. – Думаю, вы догадываетесь, куда могли деться те триста миллионов. И не только они.

– Возможно, я не святой… – обидчиво сверкнув глазами, парировал Эдильбеков. – Но могу поклясться на Коране, что ни копейки денег от больниц, от детей, от стариков в моих руках не было!

– Верю, верю… – прокурор чуть заметно кивнул. – Но тут каждый сам для себя устанавливает границу допустимого. Кто-то не перешагнет через детсад или больницу, а кому-то и погост – не преграда. Вы слышали? Вчера некий предприниматель по фамилии Рухлот оформил покупку земельного участка под строительство развлекательного Луна-парка. А участок этот – наше старое городское кладбище, треть могил на котором – мусульманские. Завтра-послезавтра по кладбищу пойдут бульдозеры, равняя всех под один ранжир – и православных, и правоверных, и иудеев, и атеистов…

– Впервые об этом слышу! – Эдильбеков явно был ошеломлен этой новостью. – Это чудовищно! Продать место упокоения людей под Луна-парк – немыслимое кощунство. Я подниму всю свою диаспору, мы встанем живой стеной!..

– Попробуйте… Может быть, остановить бульдозеры вам и удастся, – с сомнением обронил прокурор. – Только, Махмуд Сулейманович, постарайтесь сегодня же оформить бумагу на право проведения пикета, чтобы, боже упаси, не пригнали роту ОМОНа для разгона незаконно протестующих – а это вполне может случиться. У этого Рухлота, по некоторым данным, оч-ч-ень длинные руки…

* * *

Чубареев сидел за своим столом, чувствуя себя вынужденным участником некоего идиотского реалити-шоу, где озлобленный на весь белый свет садюга-режиссер изощренно глумился над простаками, согласившимися участвовать в этом действе. Он вообще не мог понять, что в последнее время творится в губернии. Иной раз казалось, что это булгаковский Воланд со своей свитой прибыл в Меднореченск, и хулиганистые представители иного мира устроили здесь разудалый шабаш…

Сначала эти громкие происшествия по райцентрам, потом – взрыв «БМВ», теперь вот – отравленный дротик в спине сына очень влиятельного человека… И – ни одного подозреваемого! Ни од-но-го!.. Где он там, этот хренов «шерлок холмс» – Данилин?

Как бы откликаясь на его безмолвный вопль, секретарша доложила, что прибыл майор Данилин. Тот вошел с выражением безмерной усталости на лице.

– Ну, что там у тебя по Эдильбекову? – едва указав ему на стул, недовольно нахмурился Чубареев.

– Ничего хорошего, – хрипловато выдохнул тот. – Камеры наружного наблюдения ночного клуба ничего существенного для нас не зафиксировали. Никаких следов покушавшийся не оставил. Сработано, можно сказать, идеально. Значит… Нападение произошло после полуночи, в час пятьдесят две. Дротик был выпущен, скорее всего, из духовой трубки. Эксперты его уже изучили. Метательное орудие очень высокого качества – и по баллистике, и по качеству изготовления. Стержень выточен из клена, манжетный уплотнитель – синтетическая нить, наконечник выкован из арматурной стали, марки двадцать пять гэ два эс. Причем сделан неизвлекаемым и покрыт особым токсином растительного происхождения курареподобного действия. Пострадавшего самолетом уже отправили в Москву, но врачи говорят, что теперь он пожизненный колясочник. Если не хуже…