Судный день

Может, это и не очень честно, но я принял решение, хоть ты ещё наполовину чист. Я обещал задержаться, пока не испишу тебя до конца. Но я действительно писал до самого конца. И дописал. До моего конца. До последней моей страницы.

До особых обстоятельств…

Коронавирус всех косит нещадно, а карантина всё нет и нет. Самоизоляция и «Санмониторинг» превратились в садистское реалити-шоу.

Между тем нас хотят порадовать поправками к Конституции. Сюрприз! И нас, бесправных, собираются о чём-то спросить! Вирус – не вирус, есть вакцина или нет её, но нас всей толпой приглашают принять участие в «Заочном» Конституционном Собрании. Так вовремя! И плебс пойдёт на плебисцит – за приготовленной для него правовой бомбой, завёрнутой в яркий трёхцветный фантик.

Спасибо за приглашение! Это большая честь! Грядёт Великий Праздник Голосов! УРА!!!

Но у меня другие планы. Я иду на митинг.

Спасибо моим родителям – за то, что молились обо мне, сколько могли!

Спасибо Доктору, который пытался меня оживить!

И спасибо всем тем загадочным людям, которым я небезразличен и которых я не знаю!

В последнее время я чем-то напугал Доктора. Я не хотел. Без обид и ничего личного! Но за мной вот-вот приедет психбригада и увезёт далеко-далеко. И если меня для моей же пользы закроют, то оттуда меня никто не услышит.

Поэтому я иду прямо к Парламенту. И там я скажу народу и слугам его: «СОЦИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ИЛИ СМЕРТЬ!»

***

Эпилог

…Суд был уже очень давно, и всё им было предрешено.

Именно в Судный день началось неумолимое распределение: грешные преступники отправляются в ад, а законопослушные праведники остаются в раю – на благословенной рувзийской земле.

…Представ тогда перед Святейшим Верховным Судом, вредители не просто признали свою вину, а публично исповедались. Согласно старым законам и каноническим текстам, раньше исповедь была личной, а не публичной. Она воистину являлась Таинством во всех смыслах, и за ней всегда следовали прощение и отпущение. Теперь же за ней следуют осуждение и наказание…

…«Дело вредителей» перевернуло наше правосознание и прежние устои. Новые «семь смертных грехов» стали болезненным наваждением переродившейся цивилизации, которая давно уже забыла о правах человеческих – некогда священных и заповедных…