Судный день

Подойдя к окну тронного зала, Ибрагим оглядел море огней и благодарно подумал, что подданные его собрались в эту недобрую ночь, чтобы продемонстрировать свое единство с шахом-землепашцем. Шах, растроганный признательностью подданных, отчетливо осознавал немалые причины этой верноподданнической благодарности. Двенадцатилетний мир, лишь единожды нарушенный разбойничьим, грабительским набегом султана Ахмеда на святой Малхам, отмена и освобождение их от двадцати податей из двадцати пяти, принятых при Хушенке, возможность мирно возделывать свои пашни и сады, умножать поголовье скота, закладывать новые тутовники, открывать новые червоводни, шелкопрядильни, мастерские и лавки и беспрепятственно торговать таков был неполный перечень дарованных им благ. И шах был уверен, что в этот тревожный час они собрались, чтобы предложить ему свои жизни и выразить свою готовность к джахаду - священной войне. Великая любовь и слава на вечные времена, о которых он тайно грезил всю свою жизнь, радовали его среди тревог и забот так, что, и заметив белые хирги, в которые были почему-то одеты аснафы, знакомые ему в лицо, он продолжал витать в грезах. Зачитанный глашатаями во всех уголках Ширвана указ шейха Азама о хуруфитах не возымел действия, и с соизволения Фазла в Шемахе все чаще появлялись его мюриды, чтобы выдать белую хиргу хуруфитам, прошедшим стадию обучения, и белые хирги, все чаще появлявшиеся в городе вопреки высочайшему указу, примелькались всем. Возможно, поэтому люди в белых хиргах поначалу не очень беспокоили Ибрагима, но, присмотревшись внимательнее и увидев в свете факельных огней сплошную белоснежную толпу, он вдруг почувствовал озноб, сердце его сжалось в предчувствии беды и забилось редко и неровно. Чтобы подкрепить его, он хлопнул ослабевшими руками в ладоши и попросил у бесшумно подбежавшего юного гулама шербет.

"Неблагодарная чернь! Что вынуждает тебя идти за Фазлуллахом, растоптав мир и хлеб, которые тебе дал я?!" Больше всего ему хотелось сейчас выйти на дворцовую башню и бросить народу эти гневные слова. Но Ибрагим и в гневе не терял осторожности. Слова, рвавшиеся изнутри, были криком души, а сила Ибрагима в том-то и заключалась, что он умел подавить и хранить их в себе. Он не выкажет сейчас ширванцам ни своего гнева, ни отношения к Фазлуллаху.

Юный гулам подал на серебряном подносе пиалу с шербетом, и, отпивая маленькими глотками, чтобы унять сердцебиение, Ибрагим тихо спросил принца Гевхаршаха, вошедшего и ставшего, как обычно, за его правым плечом:

-- Они знают об указе Тимура?

Принц склонил голову:

- Да, шах мой.

Ибрагим застыл.

- Амин Махрам, сообщил?

- Нет, шах мой, тайный мюрид из стана Тимура.

Помолчав, Ибрагим кивнул на толпу за окнами:

- Для чего собрались?

- Оружия хотят, шах мой, - спокойно ответил принц.

- Оружия?! - вздрогнул Ибрагим. - Они хотят сражаться с Тимуром?!

- Нет, шах мой. Они хотят защитить Фазла.

У Ибрагима задрожала рука, в которой он держал пиалу с шербетом.

- Но разве защита с оружием в руках не означает сражения? - Он швырнул пиалу на поднос.

Гёвхаршах был, как всегда, совершенно спокоен.

- Дела проистекают из слов, шах мой. Мы сами поручились за безопасность Фазла в Ширване - напомнил он. - Фазл давно уже отправил послов в сторону арабского Ирака, дабы разыскать Кара Юсифа Каракоюнлу и приобщить к своему учению. У Кара-Юсифа, как мне сегодня сообщили, пятьсот тысяч туркменов-кочевников, и к нему съехались все военачальники, бежавшие из Гиляна, Урмии, Тебриза, Ардебиля и Хорасана. При них при всех стоят мюриды Фазла. В Тебризе также готовится восстание аснафа, и готовит его мюрид Фазла, известный под именем Ахи Гассаб. Все это делается для того, чтобы, как договорились, свергнуть в свой срок власть Мираншаха, отобрать у него тебризский трон, а весь Азербайджан, включая Карабах и Нахичевань, с центром в Тебризе отдать под твою власть. Если же мы нарушим обязательство, хуруфиты отвернутся от нас, и семилетние труды и политика моего шаха останутся бесплодны, а весь Азербайджан, включая Ширваи, перейдет во власть, союзников, вставших под знамя хуруфитов.

- Как ты сказал? Включая Ширван?!

- Да, шах мой! Согласно программе Фазла, Тебриз станет столицей царства справедливости, и если ты пойдешь против этой программы, то вместе с тебризским троном лишишься и ширванского... - Гёвхаршах помолчал, давая возможность подумать отцу, никогда не проявлявшему спешки и суеты в государственных делах, потом добавил: - Судьба и будущее наше зависят от преданности Фазлу, шах мой. Дай мюридам оружие защитить его.

Ибрагиму мучительно захотелось заглянуть в глаза сыну, но он не обернулся, чтобы, не показывать ему мертвенной бледности своего лица.