Судный день

Потому, что эмир Тимур намеревается завоевать мир, осуществить же это может, только покорив Ильдрыма Баязида. Война с Баязидом пока что невозможна. С помощью своих кораблей, во множестве ходящих по морям и рекам, румский правитель держит в страхе арабский Ирак, Сирию и Египет, берет с них дань, когда заблагорассудится и увеличивает численность своей армии. Арабский Ирак и Сирия подвластны Египту, Египет - Руму, и если бежавшие от эмира Тимура правители ищут спасение в египетской стороне, то не означает ли это, что они ищут союза и покровительства Ильдрыма Баязида? Именно по этой причине эмир Тимур не пошел дальше Багдада и вместо того чтобы преследовать султана Ахмеда и разбить его единство с Кара Юсифом, повернул обратно. Ибо нападение на Кара Юсифа привело бы к войне с Ираком, Сирией и Египтом, а Египет неминуемо втянул бы в войну Ильдрыма Баязида. Война же с Баязидом дала бы возможность Тохтамыш-хану подорвать силы эмира Тимура с тыла. Слушайте и уразумейте, какая идет игра меж тремя завоевателями: Тохтамыш ждет войны Тимура с Баязидом, а Тимур, перекрыв ему пути к торговле и грабежам, ждет, когда Тохтамыш задохнется и растеряет свою армию; после этого он намеревается повернуть на Багдад, ограбить Ирак, Сирию и Египет, дабы лишить Ильдрыма Баязида источников дани, и способа увеличить численность своей армии перед большой войной, и тогда уже начать ее. Все высказанное - не личные мои соображения, а полученные мною точные сведения, которые я передаю вам. Я знаю наверняка, что, пока существует опасность со стороны Тохтамыш-хана, эмир Тимур не сможет двинуться на Ильдрыма Баязида. А коли так, поднимет ли он меч на шаха, который в течение стольких лет защищает его от Тохтамыша?

Пораженные осведомленностью шаха, который почти не покидал дворец, лишь изредка в ясные, солнечные дни выезжавшего для осмотра червоводен и шелкопрядилен в окрестностях Шемахи и еще реже, по просьбе принцев, поохотиться на джейранов в ближних лощинах, придворные замерли и стояли недвижно, подобно мраморным колоннам тронного зала, лишь принц Гёвхаршах не выказывал признаков удивления и всем своим видом излучал спокойствие и ясность, ибо один из всех знал, что сведения шаха основаны на посланиях тайного мюрида Фазла, сидящего пред очами Тимура.

-- На взятие Исфагана эмир Тимур потратил полгода, на взятие Багдада всего три дня. Душа его больна, озлоблена и нетерпелива. Малейшая неудача или ошибка кого-либо из сыновей, внуков и военачальников влечет за собой наказание, и, строго взыскав, эмир Тимур сам возглавляет дело и добивается победы. Чем же вы объясните семилетнюю осаду Алинджи и бездонное терпение эмира Тимура? Почему он не возглавит осаду, не возьмет наконец крепость? Ответьте! - потребовал шах.

И снова первым поклонился ему кази Баязид.

- Шах мой сказал, что эмир Тимур готовится к войне с султаном Баязидом и бережет свою армию. Алинджа же сильно укрепленная крепость, и эмир Тимур рискует потерять там свои отборные части. Поэтому он ждет, когда наша славная армия, отбросив Тохтамыша, выйдет из Дербента и во главе с моим шахом пойдет на Алинджу.

- Хвалю, кази! Умение сделать вывод из сказанного - услуга трону и короне! - улыбнулся Ибрагим, и старый визирь, растроганный похвалой, засветился в радостном ответной улыбке.

- А теперь я изложу вам свое последнее соображение, - сосредоточившись, продолжал шах. - Ходит молва, что эмир Тимур влюблен в Карабах, как в рай, почему и не отступается от Азербайджана. Это не совсем так. Эмир Тимур влюблен в торговые караванные дороги, которые проходят по нашей земле: Тебриз-Нахичевань - Барда - Шабран-Дербент и Тебриз - Баку - Дербент. Во всем мире известно, что наш Дербент - это ворота, соединяющие Запад и Восток. Искендер Великий, завоевавший мир, построил крепость Дербент и завещал нашим предкам защищать ее. Халиф Мамун, свозивший все богатства мира в Багдад, сократил подати в Азербайджане, чтобы предки наши могли заново отстроить и укрепить Баб-аль-Абваб- Ворота ворот. Казан-хан Хулакид вовсе освободил наших дедов от дани, чтобы они защищали Дербент. Эмир Тимур следует путем мудрых завоевателей, и договор со мной ему важнее райских кущ Карабаха. Я нужен ему больше, чем все его эмиры, сыновья и внуки! Так или не так?

- Так, шах мой! - непозволительно громко воскликнул гаджи Нейматуллах, усмотревший в словах шаха о торговых путях общемировой смысл своего ремесла и чрезвычайно польщенный. - Воистину, ты нужен эмиру Тимуру больше, чем его сыновья!

- Следовательно, весть о походе его на Ширван - ложь! - заключил Ибрагим.

И тут произошло нечто неожиданное. За троном раздался пронзительный голос:

- Эмир Тимур под знаменем пророка и с карающим мечом в руке идет, дабы спасти религию!

Это был голос шейха Азама. Он, как и в прошлый раз, проникая в диванхану, воспользовался тайной внутристенной лестницей, чтобы войти в тронный зал. Кровь бросилась Ибрагиму в голову; придворные обмерли от неслыханной дерзости.