Судный день

Насер уехал, а Хамруш крепко задумался. Может ли он промолчать, скрыть от своих соратников по ХАДЕТУ план Насера? Хамруш решил, что молчать нельзя. Этим же вечером он предупредил о готовящемся военном перевороте Ахмеда Фуада, Халеда Мохи эд-Дина и подполковника Юсефа Седдыка. Затем пришел с докладом к генеральному секретарю ХАДЕТУ Сейиду Сулейману Рифаи (Бадра). Он же убедил секретаря, а через него и остальных членов поддержать переворот. Получив одобрение членов ХАДЕТУ, Хамруш в полночь вернулся в Александрию и сразу направился во 2-й прожекторный полк. Туда он вызвал командиров воинских частей. До утра обстановка в Александрии оставалась неопределенной, лояльные королю офицеры просто не знали, что им делать.

А в семь тридцать утра подполковник Анвар Садат зачитал по радио Манифест «Свободных офицеров». После этого весь александрийский гарнизон дружно выразил поддержку и присоединился к движению. До полудня никто не интересовался делами Александрии. Лишь в полдень Насер и генерал Мухаммед Нагиб выслушали доклад Хамруша, в котором тот не преминул отметить, что в Александрии не произошло ни одного враждебного выступления.

– Необходимо арестовать командующего пограничной охраной Хусейна Серри Амера, пока он не сбежал в Ливию, – отдал приказ Насер.

Дни короля Фарука были сочтены. Он еще надеялся на поддержку США и даже дал генерал-майору Мухаммеду Нагибу пост главнокомандующего армией в надежде, что тот покинет ряды «Свободных офицеров» и станет защищать интересы Фарука. Однако этого не произошло. Фарука схватили, вынудили отречься от престола и 26 июля 1952 года выслали из страны. Ахмед Хамруш присутствовал при этом. Он помнил последнюю попытку Фарука сохранить престол.

– Ваши усилия были напрасными, – кричал Фарук. – Подожди вы неделю, и я сам произвел бы все преобразования, ради которых вы свергли мой режим!

Попытка выглядела жалкой, никто не воспринял слова Фарука всерьез, повстанцы лишь укрепились во мнении, что как правитель король Фарук исчерпал себя.

Дальше события менялись от года к году. Гамаль Насер становился для Хамруша то другом, то недругом. Хорошее так тесно переплеталось с плохим, что отделить одно от другого со временем стало невозможно. Был ли Хамруш обижен на Гамаля Абделя Насера? Скорее нет, разве что самую малость. Все-таки он был великим человеком. И страна в его лице понесла огромную потерю, так считал Хамруш. Печаль отразилась на его лице, заставив Марвана снова заволноваться.

– Быть может, вам прилечь? – обеспокоенно предложил он. – Или выйти на свежий воздух?

– Нет, мой мальчик, от печали нет лекарства, – произнес Хамруш, мысленно возвращаясь из прошлого в настоящее. – Неужели ты этого не понимаешь?

– О чем же вам печалиться? – недоумевал Марван. – Вы – уважаемый человек не только в Каире, но и во всем Египте. Ваши книги имеют успех…

– Египет – вот моя главная печаль! – Хамруш вскочил, его щеки, минуту назад пугающие своей бледностью, налились румянцем. – Страна катится в пропасть, Марван, и это не дает мне покоя.

– Почему же в пропасть? По-моему, нынешний президент неплохо справляется со своими обязанностями.

– Неплохо? Неплохо??? – Хамруш задыхался от возмущения. – Да он нас тащит в пропасть! Пробританская ориентация королевского правительства – цветочки по сравнению с тем, что готовит нам Садат. Неужели ты не видишь, как отчаянно он пытается сблизится с правителями Соединенных Штатов? Он пустил под откос так бережно налаженные Насером отношения с Советским Союзом. Он практически публично оскорбил своего ближайшего соседа Муаммара Каддафи, отказав ему в объединении государств. Он всеми силами втягивает нас в новую войну с Израилем, которая обречена на провал.

– Полегче, уважаемый Ахмед-бэша. Вам лучше прилечь. И помолчать.

От волнения Марван не заметил, как прибавил к имени Хамруша выражение, которое дозволялось только в обращении к лицам мужского пола одного возраста. Из уст Марвана обращение бэша (принц) звучало весьма фамильярно, но Хамруш, возбужденный собственными речами, этого не заметил.

– Прилечь можно, да будет ли от этого толк? – заявил он, надвигаясь на Марвана. – Я спрашиваю тебя, наследника великого президента Насера, что ты готов сделать для своей страны? Готов ли ты хоть что-то для нее сделать?

– Вам нужно успокоиться, – принялся увещевать его Марван. – В вашем возрасте нужно думать о своем здоровье, а не о революциях и переворотах.

– Тогда скажи мне, о чем думаешь ты в своем молодом возрасте? Собираешься ли ты спасать страну, которую твой тесть вырвал из-под ига дурных правителей, поднял на невиданную высоту и оставил лишь по воле Аллаха, забравшего его в свою обитель так рано.

– Я не совсем понимаю, о чем идет речь? – Марван вдруг успокоился, отстранил нависшего над ним Хамруша, сел и сложил руки на коленях. – У вас ко мне есть определенное предложение?

– А если и так, то что? Каков будет твой ответ?

– Сначала объясните, о чем идет речь, – потребовал Марван, проявляя все большую заинтересованность словами Хамруша.