Судный день

Казанец уехал, спустя полчаса приехал Дубко. На инструктаж ушло не больше пятнадцати минут, после чего Богданов ушел.

К мадам Легран он решил идти пешком. Дойдя до улицы Пьер-Шарон, он отыскал аптеку. Она располагалась на первом этаже доходного дома. Богданов вошел, осмотрелся. Стеклянные витрины сверкали чистотой, на полках ровными рядами лежали всевозможные лекарственные препараты. За прилавком стояла француженка лет тридцати пяти.

– Мадам Легран? – обратился к ней Богданов.

– Да, месье, я Франсуаза Легран, хозяйка заведения. С кем имею честь?

– Месье Войчех, – представился Богданов. – Друзья посоветовали мне вашу аптеку.

– Вот как? И что же ищет месье?

– Нет ли у вас в продаже пипеток? От боли в ушах мой пес не может спать, – обыденным тоном спросил Богданов.

– Пипетки? Сейчас в наличии нет, но, если месье располагает временем и может подождать, я пошлю помощника, и он привезет столько пипеток, сколько месье закажет, – без запинки проговорила мадам Легран.

– Время у меня есть, – ответил Богданов.

– Тогда пройдите сюда, подождете в гостиной, так будет удобнее, – предложила мадам Легран и откинула крышку прилавка. Она провела Богданова в дальнюю комнату, оборудованную под гостиную. Мягкий диван, множество подушек, кофейный столик и две тумбочки резного дерева. На стенах висели картины, окон в комнате не было.

– Располагайтесь, – предложила хозяйка.

Богданов сел на диван, мадам Легран открыла дверцу угловой тумбочки, извлекла оттуда телефонный аппарат и поставила на столик перед Богдановым.

– Это все, что вам нужно, – сообщила она и вышла.

Богданов некоторое время смотрела на телефонный аппарат, размышляя, насколько надежен может быть этот канал. Затем поднял трубку. Сначала он услышал шипение, затем четкий голос, как будто говорящий сидел с ним в одной комнате, произнес:

– Месье Войчех?

– Да, – коротко ответил Богданов.

– Соединяю с полковником, – проговорил человек на другом конце провода, и уже через минуту в трубке раздался голос полковника Старцева.

– Значит, помощь все же понадобилась, а, Богданов? – произнес он.

– Обстоятельства сильно изменились, – ответил подполковник.

– Говори, – потребовал Старцев.

– Насколько открыто я могу говорить? – уточнил Богданов, прежде чем начать доклад.

– Так, если бы мы с тобой оказались наедине в глубокой тайге, – ответил Старцев.

Богданов приступил к докладу.

Глава 9

Москва, Комитет государственной безопасности, Управление нелегальной разведки, 4 октября 1973 года.

– Да, ситуация… Генерал Мортин в курсе?

– А ты как думаешь, Николай Викторович? Через голову Мортина сразу к Председателю КГБ?

– И какая реакция?

– Ему сейчас не до реакции. Он слишком занят усилением контроля в Афганистане. В июле антимонархический переворот, в августе формирование республиканского правительства, далее чистка рядов высшего командования. Что будет к концу года, никто не может предсказать, а у нас с Афганистаном подписан Договор о Дружбе, запущены крупные экономические программы. Мы уже вложили в Афганистан около миллиона долларов, а недавнее соглашение на двести тысяч долларов? Нет, Николай Викторович, Мортину уж точно не до полковника Шилкина.

Разговор между начальником спецотдела Управления нелегальной разведки и начальником Управления генерал-майором Лазаревым происходил в кабинете последнего в двадцать часов тридцать минут по Москве. Накануне утром полковнику Старцеву из Парижа по прямой секретной линии поступил звонок. На связь вышел подполковник Богданов, выполняющий с группой задание по просьбе главного маршала авиации Египта Хосни Мубарака.

То, что Богданов воспользовался этим способом связи, было закономерно. Рано или поздно, он должен был это сделать. Либо, когда выполнит задание, либо, если выполнение задания станет невозможным. Старцев готов был услышать от подполковника что угодно, но только не то, что услышал. Вернее, не то, что услышал в конце. Богданов сообщил, что документы Марвана они получили, что с уверенностью может заявить – второго экземпляра не существует и в контакт с агентами МОССАДа Марван не вступал. Так что операцию можно считать выполненной.

А дальше пошло то, что в Управлении нелегальной разведки называют «побочным эффектом». Богданов говорил долго и, благодаря прямой связи, открыто. Не называя имен и объектов, но так, чтобы посвященному человеку было понятно без дешифровальщиков. Про Шилкина, оказавшегося двойным агентом, завербованным службой военной разведки Израиля. Про Марвана, плененного членами группы и удерживаемого в предместье Парижа. Про четверых агентов АМАНа в доме мадам Дюбуа. И завершающий штрих – вопрос: какие будут указания?