Судоплатов. Начало

Постучавшись, в салон заглянул начальник охраны — Ваше высокопревосходительство! Начальник станции приперся да не один, со своими заместителями.

— Чего ему нужно?

— Говорит, что прибыл проконтролировать перестановку составов с взрывчаткой и топливом.

Май-Маевский побледнел — Какая нахрен взрывчатка! Кто ее сюда посмел поставить?

Начальник охраны ткнул пальцем в окно — Вот уже и паровоз подцепили, сейчас уберут эти вагоны в другой конец станции.

В этот момент вагон с взрывчаткой взорвался, испепелив находящихся в штабном вагоне на атомы и тут же весь состав сдетонировал, уничтожая станцию. Море керосина и бензина, летающие осколки снарядов: станция в момент превратилась в ад. Вслед за бронепоездом успели покинуть Иловайск лишь четыре состава.

Реалистичный попаданец в цесаревича Александра. Балы, красавицы, лакеи… и война! https://author.today/reader/338924/3146483

Глава 8

Благодаря отправленному из Иловайска по телеграфу приказу на все станции по нашему маршруту наш бронепоезд и четыре состава с вооружением и боеприпасами прибыли на станцию Воронеж, где заменили и паровозы и паровозные бригады на этих военных составах. По моему совету на все паровозы тут же были выделены по два вооруженных красноармейца, переодетых в белую форму.

Как оказалось пленные красноармейцы содержались за городом в чистом поле, которое огородили колючкой и поставили четыре вышки. После взятия Воронежа корпуса Мамантова и Шкуро пошли на север для дальнейшей борьбы с конным корпусом Буденного, а в городе остался отряд, спешно сформированный из социально-близких местных жителей. Шкуро мобилизовал всех бывших офицеров, полковников, генералов, гимназистов, чиновников и даже купцов и торговцев. Город защищал этакий «буржуйский» батальон из двухсот с лишним человек. Даже попы дрались в рядах этого батальона.

К нашему бронепоезду прибыл местный градоначальник, решивший выяснить причину нашей стоянки. Сотников пообщался с ним и вернулся через десять минут — Вы представляете! Пленных оказывается всего около трех тысяч! Шкуро нагло доложил о тринадцати тысячах, решив видно придать весу своим подвигам. Я передал приказ о немедленной доставке пленных сюда, на станцию и о организации горячего питания. В городе оказывается есть с десяток полевых кухонь, оставшихся от отступившей Красной Армии, их как раз сюда доставят для приготовления супа из свинины. Картофель, мясо, пшено и лук доставят прямо к котлам.

Я от безделья пошел пообщаться с пленным генералом, который сидел в маленькой каморке. По нужде его выводили по ночам, почти не кормили, давая в день сухарь и воду — я хотел, чтобы он на своей шкуре прочувствовал что значит голодать — Ну и как вам ваша камера? Не тесновата?

Шкуро промолчал и я задал ему интересующий меня вопрос — Андрей Григорьевич, нахрена вы соврали о числе пленных? Неужели вы настолько зависите от отношения к себе остальных генералов?

Шкуро ударил кулаком в дверь — Красная сволочь! Такой маленький, а уже по тебе плачет виселица! Ничего, скоро мы возьмем Москву и развесим вас всех на фонарных столбах!

Я вздохнул: такого врага нельзя оставлять в живых, таких только казнить, фанатики не понимают ни логики ни доводов.

Пленных пригнали на станцию под конвоем пятидесяти человек, которые удивленно уставились на солдат в деникинской форме, которые потребовали у них сложить оружие. Разоружив добровольцев, их загнали в пустые теплушки, голодные и изможденные освобожденные красноармейцы непонимающе смотрели на наши действия, одни беляки арестовали других.

Сотников, которому Голиков доверил общение с нашими пленными вышел к ним — Товарищи красноармейцы! Вы освобождены экипажем красноармейского бронепоезда «Красная Стрела»! Мы так же как и вы были освобождены из плена и мы захватили этот бронепоезд. Теперь вы опять возвращаетесь в ряды Красной Армии! Есть ли среди вас командиры?

На его вопрос из строя вышли командиры взводов и даже шестеро ротных. Разбив освобожденных красноармейцев на роты по сто пятьдесят человек, во главе их поставили бывших взводных, а ротных назначили комбатами.