Судоплатов. Начало

Поручик усмехнулся — Это точно, это красное быдло вынуждено было стоять, их набили сюда как селедки в бочку. Где они стояли, там же и справляли нужду. Мы с прапорщиком, моим заместителем, делали ставки на то, сколько они в таких условиях проживут. Без еды оказалось, что эти засранцы никак не хотели умирать и я для получения своего выигрыша решил ускорить процесс и приказал воду давать раз в три дня, перед этим скормив этим скотам пропавшую соленую рыбу. Представляете, капитан, на наших складах кто-то не досмотрел и почти тонна рыба протухла. Что бы не заставлять наших доблестных солдат трудиться, закапывая тухлятину, я предложил интендантам доставить ее в мой лагерь. Ну и как итог — большая часть этих красных собак набросилась как свиньи на пропавшую рыбу и померли в ужасных мучениях. Оставшиеся еле держатся на ногах, но выжили благодаря сердобольным женщинам — они приходят к колючей проволоке и бросают пленным кто кусок хлеба, кто овощи, отрывая наверняка от своих детей! Русский гуманизм во всей красе! Я не вмешиваюсь, хотят в ущерб своей семье делиться с этими сволочами, пускай! Впредь будут умнее. Но раз уж эти голодранцы жрут, то я приказал им очистить мой лагерь от дерьма и закопать всех мертвецов. Кому понадобились эти доходяги? Я бы их развешал на деревьях, предварительно нарезав из их спин ремней!

Макаров, охреневший от услышанного, отвел в сторону взгляд, опасаясь выразить свою ненависть — Этих бедолаг отправят на создание укрепрайона!

Поручик попрощался и подозвал прапорщика лет двадцати трех — Помогите капитану выделить конвой!

Макаров вышел к строю людей с потухшими взорами, которые уже жалели, что остались живы, не наевшись досыта тухлятины — Слушать всем сюда! Вы видите, что плен это не сахар, может есть желающие, кто хочет перейти на нашу сторону и сражаться с красной сволочью, с большевиками и жидами? Не бойтесь выходите на два шага вперед, вы сможете наконец-то набить свои животы и забыть про голод!

Медленно, по одному, вперед протиснулись сто семь человек.

Макаров указал на этих пленных и приказал прапорщику — Этих оставьте в лагере, их позже заберут и после принесения присяги их бросят на фронт на самый опасный участок.

Затем, дождавшись пока охрана отведет желающих жить любой ценой в сторону продолжил — Теперь два шага вперед все пулеметчики и артиллеристы!

Вышли всего тридцать два человека.

Макаров покачал головой — Вы пойдете первыми, остальным разбиться на взводы и определитесь, кто у вас будет взводными!

Через двадцать минут колона из трехсот семидесяти одного пленных красноармейцев зашагала за ворота лагеря под охраной тридцати охранников и Макаров пришпорил жеребца, ему нужно было еще передать приказ начальнику станции о перестановке составов в то время, пока Май-Маевский со с своим штабом отправится в городской собор на торжественный молебен во славу победы над красными.

Конвойные, доставившие пленных на место, удивились малочисленности тех, кто принял у них красных, но уже через полчаса выкинули эту несуразность из головы: их дело было доставить и сдать, а дальше хоть трава не расти. Мы с пацанами наблюдали из-за дальних кустов и когда конвой растворился на горизонте, мы вышли к железке и потопали по ней в сторону скопления пленных. Беляки выставили ручники довольно грамотно, сразу показав красным, что при побеге они попадут под кинжальный огонь.

Мы разделились — Аркаша с Серым двинули к ближайшему пулеметчику, около которого у костра расположились беляки, а я направился к дальнему. Я шел по-охотничьи, ни один сучок подо мной не хрустнул, но когда мне осталось приблизиться на шаг, сидящий пулеметчик, курящий в этот момент цигарку, оглянулся — Ты кто, хлопец?

В следующий момент моя игла вошла ему в шею и он завалился на землю. Воткнув иглу несколько раз в землю, я убрал с нее кровь и спрятав опять в рукаве, пошел к основной цели. Мои дружки уже стояли около беляков, выпрашивая еду, а те разводили руками — Нет с собой, ребятишки, вам на станцию надо, там накормят поди!

Я зашел со с спины одного из деникинцев и ударил его в почку, тут же я вынул ее и метнул иглу в следующего, она вошла ему в шею. Третий упал с рассеченной шеей от удара Серого саперной лопаткой, Аркаша же метнул свою иглу и она вошла пулеметчику, поглядывавшему за пленными, под левую лопатку. Оставшийся живой парень лет девятнадцати вытаращил в ужасе глаза, переводя взгляд на своих убитых однополчан. Однако Серый, оттерев с лица чужую кровь, одним движением рассек ему гортань и беляк, издавая булькающие звуки, схватился за горло, пытаясь остановить кровь, затем медленно завалился в траву.

У моих бойцов, в первый раз проливших чужую кровь, побелели лица и они часто задышали, а Серега не выдержал и сблеванул.