Судоплатов. Начало

На первое был суп «Айнтопф», родной брат знаменитой русской солянки. При приготовлении этого супа использовали несколько видов мяса, грудинку, разные овощи: баклажаны, свеклу, болгарский перец.

Баронесса невольно вздохнула — Принято считать, что «Айнтопф» впервые начали готовить крестьяне еще несколько столетий назад. Сытное, густое и наваристое блюдо как нельзя лучше подходило для того, чтобы накормить многочисленных членов семьи. В особенности, мужчин, которые весь день трудились на полях. К тому же, блюдо это заменяло собой и первое и второе, у хозяек отпадала возможность готовить что-то еще и освобождалось время для других дел. Этим и объясняется популярность блюда у нескольких поколений немцев.

Серый недовольно произнес — Значит второе нам не светит! Жаль.

Но второе все же было: на стол подали жареный картофель и жареную колбасу. Хозяин посматривал на нас с недоумением, ожидая пока мы насытимся — Вашего шофера я приказал покормить на кухне.

Наум кивнул — Спасибо! Я вам обязан!

Подали кофе и венские булочки, фон Папен не выдержал и спросил — Господин фон Штирлиц! так чем же вызван приезд вашей семьи? У нас определенно нет родственных связей с вашим родом.

Наум пожал плечами и достал револьвер — Все очень банально! Поднимите руки вверх! Это не шутка, это ограбление!

Барон хмыкнул, но поднял руки — И для этого вы втянули в это детей?

К ужасу баронессы Аркаша тоже достал револьвер — Чего сидим? Вроде вы поели, пора на десерт посетить ваш сейф.

Наум повел супругов к сейфу, а Аркаша спросил у меня — Ну что, Паша, будем всех мочить? Или…

Я пожал плечами — Можно барону сломать коленные суставы и инвалидное кресло на всю жизнь ему гарантировано. В таком случае политика ему в будущем не светит. Предлагаю ему раздробить колени, затем всех в доме связать, забрать их автомобиль и рвать на станцию.

Мой друг недолго думал и кивнул — Согласен! Пока нас тут начнут ловить, мы уже в Берлине будем пеленать атамана. Пойду Науму с Федором дам новые вводные.

В сейфе мы забрали акции нескольких предприятий, чековую книжку на полмиллиона марок, на пяти чеках, вписав в каждый по сто тысяч марок, фон Папен был вынужден поставить свои подписи. Помимо этого полмиллиона марок были наличными и как бонус — валюта, три сотни фунтов стерлингов.

Бабки просто сумасшедшие! Я обнаружил раритетные издания газет и журналов и для общего развития прихватил с собой парочку. Из взятого у баронов журнала «Корнхилл» 1665 года выпуска лет пятьдесят назад 9000 фунтов стоило звание полковника в гвардейской пехоте. 30 000 фунтов ежегодно выделял парламент принцу Альберту. 40 000 фунтов граф Кардиган якобы заплатил за то, чтобы командовать вторым гусарским полком. 100 000 фунтов якобы откладывал ежегодно герцог Бедфорд. 150 000 фунтов был ежегодный доход лорда Дерби. 250 000 фунтов составлял ежегодный доход герцога Вестминстера от лондонских владений.

Оставив связанными помимо хозяев всю обслугу, наскоро перетянув разбитые колени барона бинтами, мы решили: за три-четыре дня с ними ничего не случится, а мы по телефону позже известим полицию. Что мы и сделали, после отлова Краснова.

Все прошло просто и нагло: мы на нашем угнанном из особняка Папен автомобиле дождались выхода из кабаре поддатого атамана и, усадив его в салон, вкололи ему морфин, приобретенный в аптеке. Популярность морфия объяснялась еще и тем, что он, как считалось, в отличие от опиума не вызывает привыкания. Поскольку опиум в Европе либо ели, либо принимали в виде капель, то вызываемое им привыкание связывали с особенностями желудка. А подкожное введение морфия, как полагали, позволит избежать пристрастия к веществу. Поэтому его использовали в том числе для лечения опиомании и алкоголизма.

Подкатив к вокзалу, мы взяли билеты до Варшавы и Федор с Наумом потащили Краснова в вагон, вслух негодуя, что наш родственник не умеет пить. Бывший атаман, которому мы сбрили усы и нацепили на нос круглые очки, стал совершенно неузнаваем и мы могли быть спокойны: случайно оказавшийся в вагоне знакомый Краснова его попросту не узнает.

11 ноября 1918 года, после триумфального возвращения Пилсудского в Варшаву, Регентский Совет назначил его временным Начальником государства. Спустя день после возвращения в Варшаву Пилсудский встретился со своими соратниками по подполью, которые по привычке использовали обращение «товарищ» в социалистическом стиле и попросили поддержки своего революционизма, однако он отказался, сказав им — Товарищи, я ехал красным трамваем социализма до остановки «Независимость», но на ней я сошёл. Вы же можете ехать до конечной остановки, если вам это удастся, но теперь давайте перейдём на «Вы».