Судороги Земли (СИ)

  Текст сразу захватил его. Когда Зодчий оторвался от рукописи и поднял глаза, библиотекаря рядом не оказалось. Старик сидел в углу за своим столом и, казалось, дремал над раскрытой страницей. Зодчий с удовольствием вернулся к прерванному чтению.

  Через два часа подошла очередь второй книги, а потом и третьей...

  Едва начав читать третью рукопись, Зодчий испытал странное чувство раздвоенности. Казалось, события, описанные в книге, каким-то мистическим образом связаны с его, Зодчего, судьбой!

  Он прочитал первую главу и остановился. Но не потому, что ему стало не интересно, а потому, что всё прочитанное казалось настолько ошеломляюще-нереальным, что требовалось некоторое время на осмысление.

  В тексте всё было ново и непривычно: литературный стиль, завуалировано скрывавший истинную суть описываемого в хитросплетении обычных, казалось бы, слов; множество мельчайших подробностей, знать которые мог только участник тех событий; и, наконец, шокирующее по своей реалистичности ощущение собственного присутствия на месте гибели множества людей. К тому же кустод, помещённый в правом нижнем углу каждой страницы своим багровым вензелем повторял один и тот же слог, настойчиво акцентируя внимание читателя на чём-то очень-очень важном.

  Зодчий вновь потянулся к рукописи, чтобы перечитать поразившую его главу...

   Отрывок из первой главы книги "Второе Изгнание".

  (автор неизвестен)

  Название главы: "Ночная волна".

  "...Баба Марфа не стала спорить с молодыми на Совете.

  - Я знаю, что это случится! - упрямо твердила она.

  Молодые позволили себе шутливые замечания, но глава рода одёрнул их:

  - То, что ты говоришь, Марфа, не может быть правдой, потому что означает конец Света. Мне трудно с этим согласиться, но и не верить тебе я не могу. Поэтому сделаем так...

  Почти десять часов Совет думал, как им следует поступить. Решили ждать рассвета. Но до утра ещё нужно дожить, а суждено это было далеко не всем из тех, кто поздним вечером возвращался к своим семьям.

  В эту ночь в домах, гудящих словно потревоженные ульи, долго не гасли лучины. Когда усталость сморила самых говорливых и беспокойных, пришли ОНИ... Было ИХ много. Значительно больше, чем самих поселенцев.