Суды над колдовством. Иллюстрированная история

Филипп Бэк тут же бросился в городской совет. Он был не последним человеком в ратуше и стал настаивать, чтобы жену заодно попытали по поводу супружеской верности. Раз уж выдался такой удобный случай, пусть вырвут правду: было ли у неё что-нибудь с молодым Хаузером? Трудно судить, какие признания красавица сделала в застенке. Но в любом случае она признала достаточно злодейств, чтобы уже 29 августа быть казнённой вместе с четырьмя другими обвиняемыми… Месяц спустя в ратуше огласили список издержек по ведовским процессам. Когда чтец дошёл до жены Бэка, тот был ошарашен размерами суммы, которую должен выплатить. Да разве можно так много вычитать с человека за то, что тело его жены обращено в пепел? Покушение на кошелёк, похоже, задело бюргера сильнее, чем недавняя утрата. Он так громко ругался, так отчаянно оспаривал свою часть счёта, что почтенное собрание оскорбилось. После слов о том, что его тут держат за дурачка, Бэку вчинили дополнительный штраф (Konig, 1928 стр. 291).

Допросный лист Эмеренцины Пихлер от 2 октября 1679 г.

Несмотря на то, что тирольская ведьма быстро призналась под пытками в порче и насылании бури, это не принесло ей быстрой смерти. Под предлогом противоречий в показаниях судьи более шестидесяти раз подвергали несчастную «мучительным допросам», желая внести в дело полную ясность.

Выше я упомянул несколько «целомудренных» методов казни: когда тело жертвы было до пояса укрыто бочкой или вообще запихивалось в печь. Сюда же относится сожжение в срубе или в деревянной будке, водружённой поверх поленницы. Все эти методы разочаровывали жадную до зрелищ толпу. Дело в том, что при сожжении у столба люди могли оцепить, как сложена осуждённая. Аутодафе включало в себя, если можно так выразиться, театральный эффект. Стоило языкам пламени дотронуться до подола, как огонь по вспыхнувшей рубахе моментально взбегал до самых плеч. На несколько секунд смертница превращалась в огненный столб, а потом сгоревшая одежда облетала чёрными хлопьями, и голое тело, не успев ещё обуглиться, представало глазам толпы. Старинные документы редко упоминают об этой детали. Пожалуй, лишь казнь Жанны д'Арк описана без стыдливых умолчаний. Современник пишет, что какое-то время все разглядывали «тайны, которые только могут быть у женщины (Robbins, 1959 стр. 287)».

Огонь костра не сразу укрывал наготу от взоров, и публика несколько минут смотрела, как колдунья извивается, силясь разорвать железные цепи.

Когда крики жертвы смолкали, наступал заключительный акт драмы. Тело чернело, постепенно теряя человеческий облик. Наверняка, многие в ужасе отводили глаза… Среди графики, изображающей сожжения, есть листы, от которых веет подлинной жутью. Особо выделяется своей страшной натуралистичностью гравюра с казнью беременной женщины.

Старинный автор взялся, в меру умения, показать, как от жара костра лопается живот, и ребёнок на глазах толпы вываливается в пламя. Палач при этом хладнокровно продолжает ворошить угли длинным шестом.

Казнь. Гравюра. XVII в. Фрагмент.

Шотландский король Яков VI в. Гравюра. 1598 г.

Теоретик и практик. Не только приказал сжечь заживо знатную даму, но и издал в 1597 году трактат о борьбе с колдовством.

Подобные сцены действительно происходили в те жестокие времена. На острове Гернеи, находящемся между Францией и Англией, костры пылали без малого два века подряд, вплоть до 1747 года; под казни была отведена площадь на перекрёстке Бордаж.

Но подсчётам историков, женщин среди осуждённых за колдовство было в три раза больше, чем мужчин (1958 стр. 84, 85). При Марии Тюдор 18 июля 1556 года сожгли заживо гугеноток — мать с двумя дочерьми. «Одна из дочерей, которую звали Перотина Масси, была беременна, а муж ее, пастор, скрылся с острова, дабы избежать расправы. От языков пламени и натуги, вызванной адской болью, чрево её лопнуло, и младенец, чудный мальчик, выпал в огонь, но его ещё живым вытащил некто Гус, из числа подручных палача. Видя, как всё странно складывается, бальи поразмыслил и велел швырнуть бедное дитя обратно в костёр (Pitts, 1886)».

Не приходится сомневаться, что при расправах над колдуньями творилось то же самое.

Например, в Бамберге в 1630 году беременная жена советника Думлера была жестоко пытана и сожжена (Robbins, 1959 стр. 508).

Тяжкие душевные муки испытывали матери, заодно с которыми осуждали на смерть их детей. В Австрии в 1679 году сожгли Эмеренцину Пихлер, а через пару дней вдогонку её детей двенадцати и четырнадцати лет (Kofler, и др., 1986 стр. 66).

Часто одновременно казнили несколько поколений родственников. В 1688 году за колдовство была сожжена целая семья, включая детей и прислугу (Robbins, 1959 стр. 33).

В 1746 году сожгли не только обвиняемую, но и её сестру, мать и бабушку (Lea, 1939 стр. 1267). Читатель без труда вспомнит множество подобных историй, описанных в разных главах этой книги.