Суды над колдовством

Один из самых волнующих документов эпохи — петиция о помиловании, которую подал счетовод Петер Лемп. Невзирая на опасность, которая грозила настойчивым просителям, он не раз взывал к милосердию суда. «Я знаю, что жена заключена в тюрьму, хотя ни в чём не виновна, и просит о помощи меня своего самого близкого, дорогого и лучшего друга». Петер Лемп пробовал разжалобить судей красноречивыми описаниями того, как набожна Ребекка, как она любит детей. «Она учила их не только катехизису, но и Святому Писанию, особенно прекрасным псалмам Давида». В конце прошения муж напоминает «„мудрейшим и великодушным судьям“ о Страшном суде, на котором сам Христос разберётся, кто прав, а кто виноват». Знал бы он, что в руках тюремщиков находятся две перехваченные записки от узницы. Они будут подшиты к протоколам и так сохранятся для потомства. В этих посланиях прослеживается путь от наивной уверенности в том, что честной женщине ничего не угрожает, до полного отчаяния. Вначале Ребекка пишет, что совесть её чиста. «Будут ли меня пытать? Я не верю в это, ведь я ни в чём не виновна». Спустя несколько месяцев, после пяти сеансов зверских истязаний бедняжка уже сломлена и просит яду. «Муж, пошли мне что-нибудь, чтобы я могла умереть, иначе мне придётся признаваться под пытками… Пришли что-нибудь или я отягчу свою душу». Очевидно, у неё выжимали оговоры, и она готова была скорее отравиться, чем возводить поклёп.

Семья богатого горожанина. Немецкая иллюстрация XIX в.

Ведовские процессы в любую секунду могли разрушить семейную идиллию.

Следствие тянулось полгода. Чтобы муж не надоедал, судьи мучениями заставили узницу написать домой, что она отъявленная ведьма, недостойная близких. Правду Лемп узнал только на суде, когда просьбу о яде зачитали вслух как доказательство дополнительной вины, то бишь попытки самоубийства. Так несчастный счетовод и его дети получили единственное утешение. 9 сентября 1590 года Ребекка Лемп была сожжена, но по крайней мере всему Нордлингену стало ясно, как долго и стойко она держалась (Konig, 1928 стр. 260–262).

Массовое сожжение ведьм в 1571 г. Зарисовка из хроники того времени

Во время казни, да и после нее, родне ведьмы не стоило забываться. Дух подозрительности витал в воздухе. Анна Шпюлер навлекла на себя несчастье, когда казнили её мать, арестованную по обвинению из соседнего местечка. Анна возмущённо обругала тех, кто сделал донос. Неосторожную дочь хотели схватить прямо на месте, но правитель велел проследить за нею и, если она не оставит дерзких речей, привести для разбирательства. Вскоре разнёсся слух, что Анна вновь клянёт доносчиков. Этого оказалось достаточно, чтобы вокруг её дома собралось человек двадцать. Почуяв беду, Анна выскользнула через заднюю дверь и припустилась в поле. Её нагнали, схватили и поволокли в тюрьму. «Я ждала, что меня допросят и отпустят», — позже говорила она.

Вместо этого её ждал длинный ряд пыток, во время которых ей выдернули все суставы и довели до почти невменяемого состояния. Как палачи ни старались, Анна своим бесконечным терпением отвоевала право на свободу и даже подала жалобу в город Ульм на своих обидчиков. Шёл 1508 год Германия ещё только втягивалась в охоту на ведьм. Что произошло дальше, история умалчивает, но шансы на благополучный исход были выше, нежели столетие спустя — когда единичные процессы сменились форменными облавами (Сперанский, 1906 стр. 12).

В начале XVII века баварские следователи разъехались по деревням и дотошно расспрашивали крестьян, не попался ли кто на заметку. Число «уличённых» росло как на дрожжах. Одна женщина, например, попала в круг подозреваемых из-за странной перемены характера. Прежде она была весёлого нрава, а после сожжения подруги как-то притихла.

При такой психологии следствия поведение толпы, гневно ругающей ведьм, уже не кажется слишком фанатичным. Для каждого зрителя нарочитая жестокость к вероотступницам была ещё и формой самозащиты.

Сожжение девушки во Франции. Гравюра. 1669 г. Фрагмент. Довольно часто художники изображали женщин на костре голыми. Несомненно, это впечатления очевидцев.

Дети колдуньи — маленькие дети — обязаны были смотреть на сожжение матери. Увильнуть от богоугодного зрелища не получалось. Судьи настаивали, чтобы дети были на казни. Смотрите и запоминайте! Если дьявол от вас не отступится, с вами будет то же самое! Реми ввёл обычай раздевать детишек догола и трижды обводить вокруг костра, на котором обугливается их мама. При этом «ведьмино отродье» нещадно секли… Как жалел потом состарившийся судья о своём излишнем гуманизме! На склоне лет он писал, что напрасно щадил малолеток, ибо ведьмы всегда вовлекают отпрысков в колдовство, а дьявол редко оставляет свою добычу (Lea, 1939 стр. 610, 611).

Процессы, в ходе которых были обращены в пепел сотни тысяч женщин, поражают чудовищной несуразицей — совмещением несовместимого.