Суета Дулуоза

Они просто вдруг возникли на компьютере, вероятно, думает она, их запрограммировали, им скормили информационные перепутанные данные безумные очкастые яйцеголовые социологи, и из компьютера вылезла полная рукопись, вся аккуратно распечатанная через два интервала, чтобы печатник издателя просто ее скопировал, а переплетчик издателя переплел, и издатель распространил, с обложкой и суперобложкой для цитат, чтоб этот несуществующий «Джек Керуак» мог не только получить двухдолларовый чек гонорара из Японии, но и письмо этой женщины.

Вот Дэйвид Хьюм был великий философ, и Будда в вечном смысле был прав, но это все заходит немножко чересчур далеко. Конечно, правда, что тело мое – лишь электромагнитное гравитационное поле, как вон тот стол, и, разумеется, правда, что разум на самом деле несуществуем в смысле старых Мастеров Дхармы, вроде Хуйнена: но, с другой стороны, кто таков тот, кто не «тот» из-за невежества идиота?

III

Эта литания моих жалоб еще даже не началась; не бойся, я не стану многоречив. Эти мои тутошние кляузы – насчет того, что Халмало, или как там его звали на самом деле, обозвал меня «Христосиком Дулуозом», а это кощунство, прибавленное к тайному тычку мне в зубы. И насчет того, что сегодня этой истории никто не верит. И что сегодня никто не ходит руки-в-карманах, насвистывая, через поля или даже по тротуарам. Что задолго до того, как потеряю счет своим кляузам, я трехнусь и начну верить, как те закидонщики ЛСД с газетных фотографий, что сидят в парках, завороженно пялясь в небо, чтоб только показать, как высоко они улетели, а на самом деле – всего лишь сиюминутные жертвы сокращения кровеносных сосудов и нервов в мозге, отчего возникает иллюзия закрытия (завершения) наружных потребностей, примусь думать, что я вовсе не Джек Дулуоз, а мои свидетельства о рождении, свидетельства о рождении и записи о происхождении моей семьи, мои спортивные достижения в газетных вырезках, что я храню, мои собственные блокноты и опубликованные книжки вовсе не реальны, а все враки, куда там, что мои собственные сны, приснившиеся мне ночью, не сны вовсе, а измышления моего бодрствующего воображения, что я есть не «аз есмь», а просто шпион в чьем-то чужом теле, делаю вид, будто я слон, проходящий по Стамбулу, а туземцы позастревали у него между пальцев ног.

IV

Все футболисты знают, что лучшие футбольные игроки начинали в песочницах, с любительских матчей. Возьмем, к примеру, Джонни Юнайтиса, который и в среднюю школу-то не ходил, да и Крошку Рута возьмем в бейсболе. С тех ранних любительских матчей мы перешли к несколько жутким кровопускательным играм на Северном выгоне против греков: «Пантер Северного выгона». Само собой, когда кэнак вроде Лео Буало (теперь у меня в команде) и грек вроде Сократа Цулиаса сталкиваются башка к башке, кровь полетит во все стороны. Кровь, дорогая моя, хлестала теми субботними утрами, как в Гомерической битве. Вообрази, как Поци Керьякалопулос пытается вытанцевать себе пробежку по тому пыльному чокнутому полю вокруг Иддиёта или чеканутого бодливого быка вроде Эла Дидье. То были кэнаки против греков. Красота здесь в том, что потом две эти команды образовали ядро футбольной команды Лоуэллской средней школы. Вообрази, как я стараюсь унырнуть от подножек Ореста Грингаса или брата его Телемаха Грингаса. Представь себе, как Христи Келакис старается передать пас поверх пальцев дылды Эла Робертса. Эти игры в песочнице потом были так ужасны, что я боялся вставать в субботу утром и там показываться. Другие матчи проводились на поле Неполной средней школы Бартлетта, куда мы все ходили пацанами, некоторые – на поле «Дрейкэтских тигров», какие-то – на пастбище возле церкви Святой Риты. Были и другие кэнацкие команды, буйнее, откуда-нибудь с Сэйлем-стрит, которые на нас никогда не выходили, потому что не знали, как вызвать на игру через спортивную страницу газеты; иначе, я думаю, комбинация их команд с нашей и комбинация других греческих или даже польских или ирландских команд со всего города… Ох, ну я дал, иными словами, «гомерический» тут совсем не то слово.