Суета и смятение

Он поднял трубку, однако, услышав тихий голос на том конце провода, он с грохотом уронил ее на стол. Дрожа всем телом, он поднял упавшую трубку, полагая, что ошибся — не мог не ошибиться. В трубке звучал самый красивый на свете голос, поразительно добрый, столь схожий с тем, что он так жаждал услышать.

— Кто говорит? — Его голос дрожал, как и рука.

— Мэри.

В ответ он лишь тихо прошептал удивленное:

— МЭРИ?

— Биббз… я хотела… просто увидеть тебя… — Биббз почувствовал, что девушка грустно улыбнулась.

— Да… Мэри?

— Я видела, как тебя чуть не сшибло трамваем. Видела, Биббз. Говорят, ты не пострадал, но я хочу убедиться сама.

— Нет же, Мэри, я совсем не пострадал. Отец был ближе к трамваю. Он спас меня.

— Да, я видела, но ты упал. Я не могла пробиться сквозь толпу, а когда пробилась, вы уже ушли. И мне надо было УБЕДИТЬСЯ.

— Мэри… тебе… не всё равно? — спросил он.

Она ответила после долгой паузы:

— Нет.

— Так что же…

— Что, Биббз?

— Не знаю, что и сказать, — прокричал он в трубку. — Я так рад, что опять слышу тебя… Я весь дрожу, Мэри… Я… Я не знаю… знаю только, что это ты! Ведь это ТЫ… Мэри?

— Да, Биббз!

— Мэри… Я видел тебя из окна своей комнаты… только пять раз… с того дня… когда я… с того дня. Ты была… ох, как бы выразиться? Мне показалось, что я узник, прикованный в пещере и узревший клочок чистого неба, Мэри. Мэри, ты не… позволь увидеть тебя еще раз… рядом. По-моему, мне удастся убедить тебя подарить мне прощение… ты простишь меня…

— УЖЕ простила.

— Нет… не совсем… иначе ты не сказала бы, что не хочешь меня видеть.

— Причина была иной, — очень тихо ответила она.

— Мэри, — сказал он еще более дрожащим голосом, — я не могу… НЕУЖЕЛИ всё потому… потому что… тебе было не всё равно?

Последовало молчание.

— Мэри? — хрипло позвал он. — Ты и ПРАВДА… ты позволишь мне повидаться с тобой… разрешишь?

Она опять заговорила, тише, чем прежде, он едва слышал ее, но она ответила:

— Да, Биббз… милый.

Слова звучали не из трубки… такие робкие и тихие, почти не слышные, словно сотканные из воздуха — словно бывшие воздухом.

Медленно и осторожно он повернулся — и глаза засверкали от счастья. Дверь в кабинет Шеридана была открыта.

На пороге стояла Мэри.

Перевод Евгении Янко