Суета сует

— Чудной у тебя друг, — сказала Наташа. Она, посерьезнев, наблюдала, как сливается с полумраком, исчезает фигура Алексея. — Идем?

— Он не чудной, а чудный, — Андрей догнал ее, ссутулился по привычке, чтобы казаться пониже. — Лешка действительно знает, чего хочет, и всегда своего добивается… Детдомовская черта, привычка рассчитывать только на себя.

— Твой Лешка похож на крепенького мужичка. Очень уж важный.

— Важный? — Андрей засмеялся. — Да он просто не знал, как себя вести… Тебя стеснялся, впечатление хотел произвести. Вот и пыжился…

— Ну и бог с ним! Хватит об этом Самарине, — в сердцах оборвала Наташа. Выдернула из прически шпильки, заколки, тряхнула головой, и волосы тяжело, волнисто растеклись по плечам. — Прости, что я при тебе волосы раскрепостила, — стрельнула взглядом на Шахова. — Голова устала носить такую копну… А почему у Бахтина твоей девушки не было?

Андрей на нее не смотрел, глядел равнодушно себе под ноги.

— Потому, что у меня ее нет! — ответил резко.

— Бедненький, несчастненький, — голос у Наташи стал насмешливым.

— …а та, которую я хотел бы пригласить, — не слушая ее, продолжал Шахов, — ходить со мной в гости не может. У нее ребенок.

— От тебя? — беззаботно спросила девушка. — Что ж ты не женишься?

— Слушай, Наталья, — Андрей взял ее за руку, развернул лицом к себе. — Давай не будем об этом. Если можно было бы жениться, то я давно бы сделал это. Ясно? А если тебе нужны подробности, спроси любую рудничную бабу. Даже просить не надо, только намекни — и получишь такие сведения, что знай я их — давно бы застрелился.

— Ах, ах, какие страсти! — Наташа презрительно выпятила губы, поцокала языком. Выдернула руку, быстро пошла вперед.

Андрей догнал ее, зашагал рядом.

— Холодно, — девушка поежилась. — Дай мне пиджак! — потребовала.

Шахов удивился, снял пиджак, набросил ей на плечи.

— Совсем как в плохом фильме, — натянуто засмеялась Наташа. — Вечер. Он, Она. Она прижалась к нему и смотрит доверчиво в глаза.

— Прижмись, — усмехнулся Андрей. — И посмотри доверчиво, раз так надо.

Наташа хихикнула, взяла его под руку, но тут же оттолкнулась, потерла с силой щеки, покрутила возмущенно головой.

— Фу, какая ерунда, какая пошлость! — выдохнула сквозь зубы. — Извини и забудь об этой глупости… Идем скорей, поздно уже.

Сдернула пиджак, сунула в руки Шахова и быстро пошла от Андрея.

Около двухэтажного «итээровского» дома она остановилась, прижалась спиной к огромной корявой березе, на толстой ветке которой когда-то — Шахов вспомнил это — он и Наташа, давно, в детстве, укрепили качели.

— Ну вот я и пришла, — девушка смотрела на освещенные окна второго этажа. — Меня, наверно, заждались… Спасибо, что проводил.

— В этом месте герой плохого фильма целует героиню, — Андрей задержал в руке ее ладонь. Медленно наклонился к лицу девушки.

— И получает пощечину, — добавила она, пристально глядя в глаза.

— Герой догадывается, что такое может случиться, но не уверен, поэтому… — Андрей осторожно прикоснулся губами к полураскрытому рту Наташи, почувствовал помадную гладкость ее губ. «Зачем я это делаю?» — мелькнула мысль.

Наташа отшатнулась и с размаху, сильно и звонко, ударила его по щеке. И сразу же испугалась, прижала ладонь к губам.

— Больно? — спросила виновато, и в глазах ее отразилось прямо-таки отчаяние, будто это ее ударили.

— М-да, ощутимо, — Андрей потер щеку. — Но вовремя.

— Извини, — Наташа сострадательно заглянула ему в глаза. — Я нечаянно, автоматически. Рефлекс.

— Отличный рефлекс, — Андрей натянуто улыбнулся и, чтобы скрыть смущение, бодро спросил: — Ну и как там дальше по сценарию?

— Дальше? — Наташа замерла, задержала дыхание. — А дальше героиня делает вот так! — Схватила Андрея за уши, притянула его голову к себе и крепко, надолго прижалась губами к губам… Отскочила. — И убегает! — крикнула весело. Помахала рукой, пошла, не оглядываясь, к подъезду.

Андрей задумчиво посмотрел вслед, потом, так же задумчиво, на часы.

Наташа, захлопнув дверь подъезда, прижалась лбом к стене, постояла недолго и медленно поднялась до площадки второго этажа. Глянула сквозь окно на улицу — под березой никого не было. Девушка желчно поморщилась, прошла к двери своей квартиры. Нажала на кнопку.

Дверь тут же распахнулась, и Елена Владимировна, красивая, полная, с осуждением посмотрела на дочь.

— Явилась? — спросила язвительно.

— Явилась, — подтвердила Наташа. Проскользнула боком в коридор. Сбросила туфли, нащупала ногами шлепанцы, прошла в кухню.

— Может, объяснишь, где ты была? — Елена Владимировна с достоинством следовала за дочерью; голос был холодный.

— Какая разница, мама, — Наташа заглянула в холодильник, достала бутылку молока. — Ну, у своей школьной подруги. Устраивает? — Отпила из горлышка, отерла рот. — Устраивает ответ?

— Что за манеры? — возмутилась Елена Владимировна. Вырвала у дочери бутылку. — Возьми чашку или стакан… Я знаю твою подругу?

— Нет, наверно. В школе она была неприметной… Не все ли тебе равно? — Наташа пошла было из кухни, но мать заступила дорогу.

— Как это все равно? — удивилась она. — Всего второй день дома и уже являешься ночью!