Суфииские тексты

Это побуждение идти вперед, если оно не будет правильно выражено в терминах поистине последовательного прогресса, вызовет в человеке неудовлетворенность. Неудовлетворенность, таким образом, обусловлена в человеке тем, что он не нашел пути к реализации своей функции — идти вперед определенным путем. Основное побуждение может быть в нем очень сильным, поэтому он изобретает для себя различные суррогаты, которые, подобно наркотикам, дают ему временное успокоение и рождают в нем ощущение «реализации». Пытаясь в таком полусознательном состоянии объяснить свою ситуацию, он приходит к выводу, что это неестественное положение дел предназначено ему судьбой. После этого он реорганизует свое мышление, чтобы легче было поверить, что ему необходимы нерешительность, неуверенность, неопределенность, незавершенность, поскольку именно эти качества и подталкивают его к продолжению борьбы. И, конечно же, в этом он прав, но только если рассматривать незрелое использование грубого побуждения или устремления как выражение целого, в котором сосредоточено все реальное или потенциальное существо человека и весь человеческий опыт. На основе существования пустоты и того, как он ею пользуется, он предполагает, что понимает ее функцию. Источник света также может выделять тепло, но для слепого человека, кроме тепла, ничто не будет исходить из этого источника — он ведь ничего не знает о свете. Из-за своей неполноценности слепой может чувствовать себя в опасности, ему может быть неспокойно, но у него нет никакого представления о том, что значит «видеть», и поэтому он способен думать только в категориях «тепла».

Казалось бы, совершенно очевидно, что, мысля о «побуждении», как о силе, которая годится лишь для человеческого выживания, люди просто исходят из «внешней» диагностики, которая, вполне естественно, вытекает из предположения, что ничего больше человеку и не надо делать.

Но это не объективный факт.

Необходимо понять, что этот вывод не в состоянии объяснить даже такой феномен, как человеческая неугомонность, потому что, скорее всего, вывод вытекает из предположения, порождаемого тем, как эта неугомонность обычно используется человеком.

Развивая аналогию слепоты, позаимствованную у великого учителя Шабистари и других учителей, мы можем с нашей точки зрения увидеть нелогичность этой ситуации, что проявляется хотя бы в несовершенной фразеологии, которой располагает логика. Итак, давайте воспользуемся этой аналогией.

Предположим, что человек, обладающий зрением, пытается объяснить слепому, что такое цвет. Слепой говорит, что не может даже представить себе, что это такое, и просит продемонстрировать для него этот цвет. Он просит дать какое-то его описание или какую-то аналогию цвета. Видящий может сделать это одним из множества путей. Предположим, он ему скажет: «С помощью зрения ты сможешь уравновесить свои органы чувств. Тебе не понадобится больше твой слишком развитый слух, и он в результате ослабеет». Тут слепой, конечно же, прервет зрячего и скажет: «Ты хочешь лишить меня слуха?! Этого великого дара?! Чтобы мои враги могли подкрасться ко мне и я их не услышал? Да это же изменит весь мой мир! И отнюдь не к лучшему, скорее, наоборот».

Заметьте, даже если бы это было в наших силах — убедить слепого в том, что со зрением ему будет хорошо, и если бы перед нами стояла задача наделить его зрением до того, как он научится им эффективно пользоваться, то и в этом случае мы должны были бы хорошенько подумать, прежде чем браться за такое дело.

Конечно, вы можете развить аналогию «слепого», воспользовавшись интеллектуальной софистикой, попытаться состряпать какую-нибудь методу для решения или обхода проблемы слепого. Но результат или метод, к которому вы придете, нельзя будет перевести на язык, приемлемый для решения нашей реальной задачи, потому что эта аналогия служит всего лишь иллюстрацией и просто несоизмерима по масштабу с задачей человеческого развития, которую решаем мы.

Человек в периоды «застоя» научился, и это часто было вполне оправданно, полагаться на эмоции и интеллект. У него есть привычные образцы, и он, прежде чем даже согласиться что-либо исследовать, требует, чтобы это было представлено ему именно в таких категориях. «Объясните мне, — говорит он, ~ как может ваше «зрение» улучшить мой слух?» Это и есть то, что называется перевернутой с ног на голову или вывернутой наизнанку мудростью.

Гипертрофия интеллекта, или интеллектуализм как таковой, глубоко укоренившийся в человеке и «оправдываемый» с помощью приемов софистики, стал серьезным препятствием на пути человеческого развития. Используя выражение, получившее широкое распространение в Англии, мы можем сказать, что интеллект «не знает своего места».

Интеллектуальная борьба — это бесполезный побочный продукт, не более.