Читаем Суглоб полностью

Да, взрослому самостоятельному мужчине жизненно необходимы оппоненты. Где же их искать?

А может быть оппонентом, предположим… предположим… образно… иносказательно лист бумаги?

Почему иносказательно? Лист бумаги – чем не оппонент? Нет?

Нет, скорее всего

А вот мы и нарисуем ему черта.


Кривясь и постанывая Иннокентий Иннокентьевич изображает черта.

Черт вышел похожим на слона из сновидения.

Вернулась дума о Валентине.


Но почему слоны? Откуда слоны? Что означает этот их танец?

Однако все женщины достаточно распущены в складках и помыслах своих.


Вот никогда не любил Иннокентий Иннокентьевич этих ребячьих разговоров о женщинах. Находил их пошлыми и… не от большого ума. А, надо же, прожил жизнь, и сам пришел к тому же.

Нет, это все от обиды, конечно… обида делает человека глупым, если не сказать больше, куда же больше? но…

Что, не могла она подобрать себе менее двусмысленных животных? Каких-нибудь зайчиков?

Теперь еще зайчики. Ну что за бред, в самом деле?

Да зайчик тотчас убежит, если увидит Валентину. Она располнела в последнее время. Как слон.

Тьфу, ты черт! Опять слон.


Валентина располнела в последнее время. Это – от мороженного. Нельзя в таком количестве употреблять мороженное. Сколько раз я замечал и указывал ей на пагубность назойливого, всеядного, дурашливого, грудастого сладострастия.

Негоже.

В нашем возрасте…

Да в любом возрасте…

Мороженное – только верхушка айсберга.


Вот насекомых она боялась.

Боялась и сторонилась. Очень страшно ей было с насекомыми

А со слонами танцевать ночь напролет не страшно?

Да только ли танцевать?!

Иннокентий Иннокентьевич несколько раз просыпался с тем, чтобы сходить по нужде. Что происходило за время его отсутствия?

Обожает Мопассана. Все понятно?

Все женщины обожают Мопассана. Как с этим жить?

Нет, мужчины намного проще и… целомудреннее. Да, мужеские анекдоты бывают скабрезными

Да, мужчины иногда, подчеркиваю, иногда, волочатся. Но как они волочатся? Вот он (мужчина) насмелится сказать или предложить что-нибудь этакое барышне. И скажет, бывает. А вы загляните ему в глаза? Сколько в них смущения и робости?

У мужчин единственный порок – пьянство. Но порок ли это, если вдуматься? В сравнении с гремучими женскими тайнами.

Мужчина, если ему хочется выпить, прямо так и говорит, – Хочу выпить.

Или ничего не говорит, идет и выпивает.

Но он не шелестит по углам, не лжет, не изворачивается, а если и лжет, единственное, с тем, чтобы не раздосадовать жену. Опять же благородство.


Иннокентий Иннокентьевич поднимается из-за стола, вынимает из холодильника водку, наливает полстакана, не морщась (читай, не позируя) выпивает, щелкает пальцами, потягивается и возвращается к столу.

Прошло…

Сколько же прошло?

Какая разница? И вообще все эти подсчеты смешны. Ушла и ушла!

Куда?

К слонам. Смех, да и только

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза