Сука-любовь

— Этот голос. Охрененный голос шотландской аристократки. «Хай, хэллу-у-у-у, эврибоди, у меня голос, как у Кристи Янг». — Все, даже Джо, рассмеялись — настолько похоже Тэсс изобразила Соню. — Она говорит, словно ей в рот засунули вареное яйцо.

— Вот это верно подмечено, — сказала Эмма.

— Тэсс терпеть не может выскочек, не так ли, дорогая? — заметил Вик.

— Чего терпеть не может?

— Нуворишей. И честолюбцев. Это потому, что она настоящая аристократка. Она держит эту тайну в шкафу, но в ее жилах действительно течет кровь аристократов.

— Да, верно. Я держу эту тайну в шкафу под чудовищной панамой Гертруды Шиллинг, откуда достаю раз в год на скачки в Эскоте.

— Это правда? — спросил Джо.

— Ага, держи карман.

— Правда, — настаивал Вик. — Как твое второе имя?

— Я не разглашаю его.

— Ох, давай, Тэсс, скажи, — Эмма повернулась к ней, улыбаясь.

— Шэрон.

— Нет, не так, — рассмеявшись, сказал Вик. — Скажи им, Тэсс.

Тэсс метнула в него недобрый взгляд, ругнулась про себя и закатила к небу глаза.

— Октавиа, — вымолвила она осторожно, глянув в боковое стекло.

Джо слегка фыркнул. Эмма толкнула его рукой.

— Мне кажется, это прекрасное имя, — искренне сказала она.

— И, несомненно, аристократическое.

— Это было имя моей бабушки, успокоились?

— Значит, она была аристократкой. Следовательно, ты тоже аристократка.

Тэсс пожала плечами.

— Ладно, Вик, сдаюсь. Ты прав. Я знаю свою родословную до Этельрэда Жирного. Мой отец владеет герцогством Хэндон. Моя прабабка по материнской линии была любовницей графа Боллоксвиля. А ту жидкость они теперь используют в рекламе тампонов.

— Это голубую?

— Да, из семейного банка крови. И тем не менее, — продолжила Тэсс, — я не говорю так, как если бы засунула долбанное вареное яйцо себе в рот.

— Тэсс, это наверняка такой дефект речи, а вовсе не манерность. Разве справедливо называть ее за это, сукой?

— За это — нет, — ответила Тэсс. — За все остальное.

Эмма громко расхохоталась.

На вечеринке только и было разговоров, что о заговоре против Ди.

— МИ-5. Это их работа. Определенно, — сказал Найл, обезьяноподобный король телемагазинов с косматой челкой.

— Что ты хочешь сказать своим «определенно»? Что ты об этом знаешь? — сраздражением возразила его подружка Кейт.

— Слушай. Женщины вроде нее не погибают просто так.

— О! А она была неуязвимой?

— Как Астерикс и Обеликс, — встрял Дуглас, великовозрастный повеса, любящий прикинуться ходячей энциклопедией.

— Только после того, как выпили волшебного эликсира, — сказала Эмма.

— Чего?

— Они не всегда были неуязвимыми. Им нужно было выпить глоток волшебного эликсира из своих фляжек.

— У королевской семьи множество друзей в МИ-5. — Найл отхлебнул «Будвар». — И они были очень недовольны тем, что она связалась с каким-то арабом.

— Это не какой-то араб, — важно заметил Дуглас, — а сын одного очень богатого и могущественного человека.

— Не болтайте ерунды, — сказал Джо, не вытерпев наконец. Он уже был порядком уставший, когда они приехали на эту вечеринку, и бесконечные досужие домыслы утомляли его еще больше. — Это была авария. За этим никто не стоит.

Взгляды всех присутствующих обратились к нему, но Джо замечал только глаза Эммы, недоверчиво сужавшиеся всякий раз, стоило лишь кому-нибудь заговорить на эту тему.

— Когда нелепо погибает известный человек, люди всегда хотят видеть в этом какой-нибудь заговор. Потому что намного приятнее думать, что за этим стоит государство или преступный синдикат, чем принять простой факт, что смерть была случайной, — пальцы Джо потянулись к мочке уха; оказавшись в центре внимания, он чувствовал себя очень неуютно.

— А меня вот что интересует: чем ты можно заниматься в машине, мчащейся со скоростью сто девяносто шесть миль в час по парижскому тоннелю, без ремня безопасности, и не волнуясь об этом, не крича: «Стоп! Медленней, ради бога!»

Группа людей, собравшаяся у магнолиевого камина, тупо посмотрела на Николь, прислонившуюся плечом к камину и макающую пучок сельдерея в майонезный соус, стоящий на каминной полке.

— Кокс, — сказала Мишель с уверенностью. — Вот чем можно заниматься. — Повисла пауза, пока до всех доходил смысл сказанного. — Это точно.

— Ой, свали. Может, она еще и клей нюхала?

— Не думаю, что этот вопрос тебя касается.

— Он был известный кокаинист, вот, — пришла на помощь Николь.

— Да. И вы собираетесь сказать мне, что Ди никогда не пробовала порошка?

— Да кто бы предложил его ей? — тихо спросила Эмма.

Джо внимательно посмотрел на нее. Эмма неотрывно глядела в пол и перебирала пальцами волосы на макушке — жест, который, он знал точно, означал, что она испытывает дискомфорт. Джо отвел глаза в сторону, не в силах выносить ее подавленного вида, и наткнулся взглядом на Вика, который тоже смотрел на нее.

— Как Николь только что сказала, — продолжала Мишель с легкой усмешкой, — ее приятель был кокаиновым торчком.

Эммин взгляд оставался прикованным к полу.

— Я не говорю, что никто из людей, когда-либо с ней встречавшихся, не принимал наркотики. Я говорю, кто бы посмел предложить их ей. — Она наконец подняла глаза. — Диана была принцессой.