Сухая ветка сирени

Старшина покопался в своей сумке и, не глядя на Грошева, произнес:

– Любое задание нужно выполнять в соответствии с пра­вилами уличного движения. А вы нарушили. И, как я вижу, неспроста. Ну-ка, дыхните.

– Куда дыхнуть? – опешил Николай.

– Не знаете? – подозрительно спросил старшина. – Объясняю. Вот пробирка. Я сейчас отломлю ей верхушку, и вы в нее подышите. Вот и все. Понятно?

– Но вы поймите…

– Гражданин, не будем спорить. Надо выполнять.

От старшины веяло такой спокойной, неколебимой уверен­ностью в правильности всего, что он делал, и в справедливости происходящего, что Николай сначала подчинился, а уж потом, подув в пробирку, подумал:

«Ладно. Лишь бы отвязался. Спешить надо. Спешить».

Бесцветная жидкость в пробирке едва заметно посинела. Старшина равнодушно посмотрел на нее, закрыл пробирку пробочкой с ваткой и опять положил в сумку.

– Ключики от машины у вас?

– У меня…

– Разрешите поинтересоваться.

Николай протянул ключи, милиционер внимательно осмот­рел их и положил в карман.

– Пьяны вы, вот что, дорогой товарищ водитель.

– Да вы что?! С ума сошли, что ли? Вот мое удостове­рение, – возмутился Грошев, но старшина даже не взглянул на удостоверение.

– Я с ума не сходил. Я могу соврать, вы можете соврать, а пробирка не соврет. Она свое покажет. Понятно? Это первое. А второе – не суйте мне удостоверения. Хоть вы сам министр, а если сидите за рулем выпивши – значит, все! Чуть не сдела­ли аварию тем более. Садитесь.

Николай возмущался, упрашивал, даже, кажется, грозил старшине неприятностями, но автоинспектор как будто и не слышал его. Он неторопливо устроился за столиком, вытащил бланки протоколов, с интересом, но также внимательно осмот­рел водительские документы Николая и начал было заполнять протокол, но, дойдя до доверенности на вождение машины и путевого листа, остановился, мельком взглянул на Грошева и снял телефонную трубку.

– На казенной машине, с доверенностью, задержан в ста­дии легкого опьянения следователь Грошев. Утверждает, что следует по срочному оперативному заданию. Как поступить?

Старшине, видимо, что-то ответили и о чем-то спросили.

– Нет. Но аварию чуть не совершил. Потому и задержал – позвонили с трассы.

Николаем овладело вначале отчаяние, а потом покорное, даже смешливое отупение. Проклятый тропический рецепт! Как он не подумал, что всякое вино дает опасный для водителя запах. Чертов термос! Надо же было ему свалиться. Ну все, решительно все было против Николая.

Но тут старшина сложил протокол, спрятал его в сумку и протянул водительские документы:

– Можете следовать.

Николай все в том же смешливом, безнадежном отупении посмотрел на строгого автоинспектора, понял наконец, что произошло, схватил документы и побежал к машине. Он уже хотел было захлопнуть дверцу, когда услышал голос старшины:

– Товарищ водитель! Колесо-то… спустило.

Невезение продолжалось. Левое заднее колесо где-то схва­тило гвоздь и теперь сидело на диске.

Николай бросился к багажнику, достал домкрат и ключ. Старшина не посоветовал, а приказал:

– Снять колпак, ослабить гайки.

От него веяло такой жесткой, такой точной армейской дисциплиной, что не подчиниться Николай не мог: такая же дисциплина жила в крови и у него. Старшина молча приладил домкрат и стал поднимать задок. И хотя работал он споро, Грошев все-таки злился на него и в душе ру­гался.

«Чертова пробирка! Выдумали же на нашу голову!»

Но тут же рассмеялся: хорош следователь, ругает сред­ство, помогающее мгновенно разоблачать нарушителей.

Мимо, притормаживая перед переездом, проходили маши­ны, гремели кузова, наносило отработанной смесью. Пот стал заливать глаза.

Напротив остановилась «Волга», и Николая окликнули:

– Эй, земляк, может, нужна помощь?

Николай поднял голову и увидел Тихомирова. Он тоже сразу узнал Николая, вышел из машины и, подбежав к нему, наклонился.

– Что-нибудь случилось?

– Да вот… гвоздь поймал, – уклончиво ответил Николай, соображая, как поступить в создавшейся обстановке.

– А вы как здесь очутились? – вдруг нахмурился инженер-подполковник.

– Догонял группу, потом решил заехать к знакомым и вот… А вы?

– Тоже решил заехать… Послушайте, но ведь от вас же пахнет вином. Это же… черт знает что такое. Впрочем, сейчас самое важное не лишиться прав.

Быстрые, решительные переходы его настроения – от почти презрения к товарищеской заботе – Грошев отметил, но сейчас главным было не это.

– Знаете что, товарищ Тихомиров, не будем играть в прят­ки. Мне нужны вы. Вот мое удостоверение.

– Это с какой стати? – выпрямился Тихомиров.

Пожалуй, он был красив. Сухощавый, военной выправки, с правильными чертами удлиненного лица и жесткими, острыми глазами.

– Требуется восстановить истину. Давайте сядем в мою машину и побеседуем.

Тихомиров едва заметно улыбнулся.

– Ну что ж… Давайте.

– Скажите, почему вы, покрасив машину дважды, заявили об этом только один раз?