Сухая ветка сирени

«Знакомство с Волосовым состоялось в больнице, куда я попал с воспалением легких. Старик был плох, и я помогал ему, потому и сдружились. Узнав, что я кончаю срок, он после долгих колебаний рассказал мне свою жизнь и историю. Не зная, что он безнадежно болен, у него был рак желудка, он просил, чтобы я, как только выйду на свободу, помог бы ему выбраться из заключения. Для этого я должен найти его цен­ности и с их помощью купить ему нужных лекарств, нанять опытного адвоката и все такое прочее. За это он отдаст мне половину всего им спрятанного.

Он утверждал, что Волосов его подлинная фамилия, но когда он попал в плен, то сменил ее и попал в какой-то спец­лагерь. Чтобы спастись, он оказал ряд услуг охране и стал ра­ботать шофером – вывозил трупы и приговоренных к расстре­лу. Он понравился начальнику гебитскоманды, и тот взял Волосова своим вторым шофером. Разъезжая со своим шефом, Волосов видел, как фашист собирает ценности. В конце 1943 го­да первого, личного, шофера-немца отправили в танковые вой­ска, и Волосов вошел в полное доверие к шефу. Вот почему он приказал Волосову отвезти в его имение в Восточной Пруссии накопленные ценности. Вместе с Волосовым поехал и адъютант шефа.

По дороге они узнали, что на автомагистрали участились случаи нападения партизан. Двигаться разрешалось только в составе больших колонн. А прежде чем попасть в колонну, следовало указать, с каким грузом и для какой цели следуешь. Вот почему адъютант решил пробираться второстепенными до­рогами. В районе Н. они заблудились в россыпи хуторов и пута­нице дорог. Адъютант во всем обвинил Волосова и пообещал, что, как только они приедут на место, он немедленно сдаст его в комендатуру для наказания за саботаж. Волосов знал, что в таком случае его ждет верная смерть. В лесу он застрелил адъютанта, выбросил его труп и, выбираясь на дорогу, забуксо­вал в лощине. Он сгрузил ящики, выбрался на колею и поду­мал, что ценности на всякий случай следует спрятать. Он стал закапывать их, но подумал, что если его поймают одного в машине, то это тоже верная смерть. Поэтому он взял с собой один из ящиков, а два других закопал в окопе у дороги.

С третьим ящиком он поехал назад, чтобы сообщить шефу о предательстве адъютанта и его, волосовской, преданности: он все-таки сохранил и привез один ящик. Но по дороге он увидел немало следов партизанской деятельности и понял, что если даже шеф и поверит ему, то война оборачивается так, что впоследствии его все равно пристукнут партизаны или войска. Тогда он спрятал ящик в лесу, сжег машину и, побродив по лесам, прибился к маленькой деревушке. Он считал, что немец­кие документы помогут ему, если он попадет к полицаям, а рас­сказы о лагере – если к своим. Ему повезло. Он попал к своим. Его спрятали. Дважды ему удавалось откупаться от полицаев взятыми у адъютанта марками, а когда Красная Армия начала наступление, он ушел в леса и пристал к партизанам. Его при­няли, потому что знали: жил в деревне, от полицаев откупался. Потом вместе с партизанским отрядом влился в армию. Его, конечно, проверяли, но ведь все, что он делал подлого, все делалось под фамилией погибшего товарища, а сам Волосов оказался чист: был в плену, бежал, жил в глухой деревне, по­том ушел к партизанам. Но в армии, он сам признавался, ему не понравилось.

Он достал первую, меньшую, часть своего клада, купил пол­дома, машину. Но тут произошла с ним беда. Он стал бояться, что его разоблачат. Ему все мерещилось, что откроют его деятельность в гебитскоманде, а временами казалось, что отом­стят немцы. И еще. У него стала слабеть память. Он рассказы­вал, что когда его допрашивали как военнопленного, то часто били по темечку и потому память у него ослабела. Он боялся жить в Н. и боялся уехать от своего клада, потому что мог забыть, где он его зарыл. Вот тогда он и посадил поблизости куст отличной от всех сирени и составил схему местности. Но боязнь все время толкала его в эту лощину проверить, на месте ли его богатство. Тут его и стал замечать сторож овчарни. Од­нажды, как показалось Волосову, сторож выследил его, и за это Волосов убил его и попал в тюрьму.

В заключении его не раз основательно лечили, и он опять решил вернуться к своему кладу. Это у него как психоз. Он, по-моему, и рассказал мне о нем потому, что молчать уже не мог. Мучился он своей тайной».

ВОПРОС: По каким приметам вы должны были отыскать волосовский клад?

ОТВЕТ: Волосов говорил, что время так быстро меняет местность, что, руководствуясь схемой, прежде всего нужно разыскать куст редкой в этих местах обыкновенной русской сирени. Две ветки от нее он прятал в новом портфеле, в котором хранил для отвода глаз запасные части, и в боковинке машины. Дома он ничего не хранил, потому что боялся, что в его отсут­ствие его могут обокрасть и открыть его тайну.

ВОПРОС: Вам не кажется странным, что Волосов, так тщательно охранявший свою тайну, сам же записывал место­расположение тайника на схему и сам рассказал о ней.