«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг.

Прошло четыре дня со времени поездки П.Л. Барка в Царское Село, и поздно вечером 30 января 1914 г. фельдъегерь привез ему рескрипт Николая II о назначении его на пост министра финансов: «Высочайший рескрипт, данный на имя управляющего Министерством финансов действительного статского советника Барка Петра Львовича. С божьей помощью совершенное мною в минувшем году путешествие по нескольким великорусским губерниям дало мне возможность непосредственно ознакомиться с жизненными нуждами окружавшего меня народа. С отрадою в душе я видел светлые проявления даровитого творчества и трудовой мощи моего народа, но рядом с этим с глубокою скорбью мне приходилось видеть печальную картину народной немощи, семейной нищеты и заброшенных хозяйств – неизбежные последствия нетрезвой жизни и подчас народного труда, лишенного в тяжкую минуту нужды денежной поддержки путем правильно поставленного и доступного кредита. С тех пор, постоянно обдумывая и проверяя полученные на местах народной жизни впечатления и сведения, я пришел к твердому убеждению, что на мне лежит перед богом и Россией обязанность ввести безотлагательно в заведывание государственными финансами и экономическими задачами страны коренные преобразования во благо моего возлюбленного народа. Нельзя ставить в зависимость благосостояние казны от разорения духовных и хозяйственных сил множества моих верноподданных, а посему необходимо направить финансовую политику к изысканию государственных доходов, добываемых из неисчерпаемых источников государственного богатства и от народного производительного труда, и, при соблюдении разумной бережливости, постоянно соединять заботы об увеличении производительных сил государства с заботою об удовлетворении нужд народа. Таковы должны быть цели желательных преобразований. В успехе их осуществления и в безотлагательной необходимости их для блага моего народа я тем более убежден, что и Государственная дума, и Государственный совет, по поводу пересмотра законов о казенной продаже питей, горячо откликнулись на эти нужды народной и государственной жизни. Призывая вас к управлению Министерством финансов, где вы начали при покойном П.А. Вышнеградском в царствование моего в „бозе почившего“ родителя вашу службу и возлагая на вас осуществление таких коренных преобразований, для которых подробные указания мною будут вам даны, я надеюсь, что с божьей помощью, с вашим опытом и вашими познаниями вы оправдаете мое к вам доверие и исполните на пользу России и народа, и мне в отраду, трудное дело, на вас мною возлагаемое. На подлинном собственною его императорского величества рукою подписано „Николай“. В Царском Селе, 30 января 1914 г.»[49].

Несмотря на то, что В.Н. Коковцов был отстранен от должности, он оставался в курсе всех событий, касающихся не только его прошлой деятельности, но и положения в стране. М. Палеолог, приехав к нему в гости в августе 1916 г., нашел его «настроенным более пессимистически, чем когда-либо. Отставка С.Д. Сазонова и генерала Беляева беспокоят его в высшей степени. „Императрица, – говорит он мне, – будет теперь всемогущей… Эгоистически я поздравляю себя, что я больше не министр, что на мне не лежит никакой ответственности за готовящуюся катастрофу! Но как гражданин я плачу о своей стране!“»[50]. Из России В.Н. Коковцов эмигрировал в ноябре 1917 г. Лишь с большими предосторожностями, после допроса, он с женой смог бежать за границу через Финляндию. Они остановились в Париже. Здесь сыграли свою роль его прошлые связи с представителями французской элиты. В эмиграции стал председателем правления Коммерческого банка. Работал над мемуарами, которые вышли в Париже в 1933 г. В 1943 г. В.Н. Кововцов умер в оккупированной фашистами столице Франции, забытый в России.

Министр иностранных дел Н.Н. Покровский считал, что в деле защиты казенной винной монополии С.Ю. Витте и В.Н. Коковцов как бы поменялись ролями: «В податном деле теория в особенности ему (С.Ю. Витте. – Прим. автора) претила: вопреки ей он, опять-таки по соображениям целесообразности, отдавал решительное предпочтение косвенному обложению перед прямым: в большую уравнительность последнего он не верил, а большая простота и доходность первого казалась ему очевидной. В этой области осуществлена им громаднейшая реформа – введение казенной продажи питей. На нее нападали очень много, упрекали Сергея Юльевича за наш „пьяный бюджет“; мало того, он сам оказался неожиданным противником ее, когда задумал свергнуть В.Н. Коковцова, который с усердием, достойным лучшей участи, стал без всяких уступок отстаивать его же творение. В конце 1914 г. винная монополия, под влиянием увлечения идеею трезвости, была уничтожена, к великому восторгу нашей интеллигенции»[51].