Сукино болото

Он глянул на окна квартиры, где когда-то жил. Там висели совсем другие шторы, горели другие светильники. И жили там теперь другие люди.

Даша была права. У него не хватило денег даже на место в четырехкоечном номере. Администратор с глазами психолога-аналитика вошла в положение. Предложила раскладушку в подсобке кастелянш.

Радаев думал, что уснет, как только коснется головой подушки. Но что-то не спалось. Мешали запахи. Белье пахло не прожаркой, как на зоне, а дезодорантом. Как же долго был он там, где все пахнет иначе. Сколько хорошей еды не съедено, сколько женщин не полюблено. Всю жизнь теперь он будет догонять своих сверстников. И едва ли когда догонит.

А Дашка-то какая стала! Трудно ей, наверное. Наглые взгляды, непристойные предложения. Чеснок не случайно отирается возле подъезда. Надо Дашке помочь. Только как? Если действовать уличными методами, можно снова загреметь.

Кажется, кончилась для него спокойная жизнь: подъем, развод, отбой…

Да, кончилась. Он это чувствовал.

Среди ночи позвонил владелец старых «Жигулей».

– Эй, робингуд. Полыхает моя таратайка.

Машина горит не дольше шести минут. Когда Радаев прибежал, все было кончено. Бензобак взорвался, «жигуленок» догорал. В воздухе стоял отвратительный запах горелой резины. Приехали пожарные, залили пеной черный остов машины. Милиционеры стали выявлять свидетелей. Жильцов, прервавших сон, оказалось немного.

Приехал Булыкин. От него ни на шаг не отходил небритый малый. Радаев присмотрелся. Где он мог его видеть? Точно видел, только давно, лет двенадцать-тринадцать назад. Павел не стал близко подходить к месту происшествия. К чему светиться? Стоял в сторонке. Но почувствовал, что на него тоже давят косяка. Только кто? Лиц в темноте не разглядеть.

В подсобке его ждал сюрприз. На подушке лежала пачка тысячерублевок, тридцать штук. И листок со словами – это тибе надарогу щасливый путь.

Значит, ему не показалось. Его ведут. Знают, для чего освободили? Или включены какие-то старые счеты? Если счеты, с ним бы не церемонились. С теми, на ком есть хоть какая-то малость вины, братва не валандается. А если еще и деньги подсовывают, значит, ничего за ним не числится, но он здесь нежелателен. И если он на этот маяк не отреагирует, вот тогда это уже будет его вина, и тогда ему несдобровать. Но до утра можно спать спокойно. И завтрашний день до вечера у него в запасе. Но не больше. Следующую ночь ему лучше здесь уже не ночевать.

14 июня 2006 года, среда, утро

Увидев Радаева в дверях, Ланцева откинулась на спинку кресла. Ее глаза осветились торжеством.

Через минуту Павел уже сидел в соседнем кресле, ел бутерброды, запивая кофе со сгущенкой, и осматривался. Кругом книги, папки, стопки рукописей.

– С тобой хочет поговорить Лещев, – сказала Анна. – Тебя возьмут в администрацию города специалистом по делам молодежи. У администрации есть небольшая гостиница, жить пока будешь там.

Павел вспомнил: мэрию они называли дэрекцией, а мэра – торчилой. Уже в те годы не было у них никакого уважения к власти.

– Главное – дело, – продолжала Анна. – Поэтому мой тебе совет – постарайся сработаться с Булыкиным, смотри на него, как на человека. Тогда и он будет смотреть на тебя соответственно.

Булыкин ехал по звонку Анны в информагентство. Все-таки вытащила Радаева. Что ж, если учесть, что от Гоши никакого толку, этот парень может быть очень кстати. Только есть одно «но». Трудно верить вчерашнему бандиту. А без доверия какая работа?

Следствие по убийству Вани и Макарова застопорилось. Якобы невозможно установить мотив. Два с лишним месяца прошли впустую. Булыкин все чаще подумывал, не заняться ли самому расследованием. Конечно, это будет нарушением служебного порядка. Могут уволить. Можно даже под статью попасть. Незаконный частный сыск – до трех лет условно.

И все же он сделал первый шаг. Взял бутылку коньяка и пошел к эксперту, с которым был знаком не один год. Посидели. Оказывается, вскрытие обнаружило у Вани и Макарова сильное внутреннее кровотечение. Судя по всему, оба были убиты приемом, который отрабатывают на курсах специальной подготовки.

Булыкин сделал запрос в компьютерную базу данных МВД. Где еще преступления совершались подобным образом? В ответе значились Москва и Санкт-Петербург.

Поставил уточняющий вопрос: кто конкретно находится под подозрением? Обозначился некий Пичугин, 1969 года рождения. Предположительно, ликвидатор наркодилеров, либо засветившихся, либо пошедших на сотрудничество с органами.

В базе данных находился фоторобот Пичугина. Натянутая до бровей бейсболка, подбородок упрятан в ворот свитера, темные очки. Лица практически не видно.

Что-то мелькало об этом типе в прессе. Булыкин пошел в библиотеку, полистал подшивки: когда писали о Пичугине, всегда упоминали его пассию, фотомодель по фамилии Заварзина.

Негусто. Но Никита чувствовал, что выбрал правильное направление. А это в работе сыщика самое главное – направление поиска.