Суккуб

В кабинете присутствовали следователь, милиционер и кто-то еще. Никогда не увлекалась их должностями и чинами, а представляться они воспитания не имели. Против моего присутствия возмутиться они не успели. Когда привели Марка и он, исподлобья взглянув на Андрея, обернулся ко мне, я тихо сказала: никому не двигаться.

Взяв со стола оружие и гильзы в пластиковом пакете, я спрятала улики в сумку. Туда же последовала подшивка свежего дела. Внушить троим «стражам закона», что собрались они здесь по тривиальному поводу кофепития, не заняло и пары минут. Усыпив их на полчаса, я обратилась к Марку.

– Присядь, – в горле клокотало.

Он дохромал до стула и сел.

– Один вопрос…

Он поднял взгляд.

– Гришу… – голос сорвался. Я прокашлялась, стараясь ни на кого не смотреть. – Гришу заказал ты?

Он засмеялся. Я ожидала любой реакции, но не смеха.

– Ты все эти месяцы жила со мной, полагая, что я его заказал? – я села на противоположный стул, прикрывая глаза ладонью. – Даже сложно представить меру твоей жертвенности, родная. Ты действительно все время держала это в себе? Господи, Лида…

– Ты не ответил, – я опустила руку и встретилась с ним взглядом.

– К сожалению, это был не я. Но спасибо за доверие. Это пиздец как ценно… узнать что собственная жена почти на протяжении года считала тебя убийцей.

– Я не хотела в это верить. Но если не ты, то кто… – это не было вопросом.

– Действительно. Если не я, то кто?

Я закрыла глаза на мгновение, собираясь с мыслями и силами.

– Твоя жена умерла девятнадцатого октября этого года. Утонула в море на пляже в Римини, где вы вместе отдыхали полгода назад. Тело не нашли. Служащий пляжа видел, как она зашла в воду, но не обратил внимания, выходила ли, – голос дрожал. Андрей, сидевший чуть сзади меня, шевельнулся и изумленно выдохнул. – Событий, происходивших с Лидой после девятнадцатого октября – не было. Ты помнишь лишь сны. Свидетельство о смерти ты должен получить в ЗАГСе, – не выдержав, я заплакала и отвернулась. – Она безумно любила тебя. Только тебя. И была верна. Через десять минут ты проснешься и уйдешь отсюда.

Не глядя ни на кого, я поднялась и пошла к двери. Андрей направился за мной. Мы шли к выходу по обшарпанным коридорам и казалось, за спиной горит огонь.

– Скажи что-нибудь, – обернулась я. Не важно, что именно… мне нужно было услышать живую, осмысленную, самостоятельную речь.

– Да, я прехренел просто, – выдохнул Андрей. – В администрации знают о твоих способностях?

– Знают.

– И отпустили? Ты же сокровище!

Я скосила на него взгляд. Потому и отпустили…

– Зачем ты сказала ему, что… погибла? – перевел Андрей тему.

– Если у меня будет возможность вернуться, один из вас… не выживет. Я так и не научилась себя контролировать, – глаза снова наливались слезами. – Я люблю его. И всегда буду любить.

– Почему тогда ты выбрала меня?

– С чего ты взял, что я выбрала тебя?

Мы остановились.

– Нет, Лида! Нет! – он выставил руки вперед, будто мог защититься.

Я смотрела в небесно-голубые глаза. Надеюсь, у нашего ребенка будут именно твои глаза. Тихо, с небольшими коррективами, я повторила все то, что сказала Марку.

Для тебя меня тоже больше нет.

Разве я имею право судить кого-то, кроме себя?

Выйдя из здания, я обернулась к окнам. По щекам лились слезы, было трудно дышать, ладонь непроизвольно потянулась к плоскому животу. Два шага к штилю…

Усмехнувшись иронии судьбы, снова ввергшей меня в одиночество, я вытерла щеки. Что ж, пора в декрет до Апокалипсиса.