Суккуб

В последующий месяц мой мир замкнулся в квартире доктора в даунтауне. Район находится в двадцати минутах езды от Атланты, куда выезжать самостоятельно в моем состоянии я и не думала. Выйти на улицу я решалась только по вечерам, когда спадала жара. Изредка доктор присоединялся ко мне, но в основном я гуляла одна. Украдкой посматривая на редких безразличных прохожих всех возможных мировых мастей, я почему-то упорно ждала золотую карточку. Шел август.

В коммуникаторе поселилась новая sim-карточка. Миша рвал и метал, когда я просила ничего не планировать с моим участием. Бабуля с дедой собирали плоды летних трудов и хвастались урожаем огурцов. Ласкар узнавал (сложно сказать «беспокоился») об успехах и давал советы. И только Марк не отзвонил, никак не отреагировал на информацию о моем месте нахождении и смене номера телефона. Тогда я позвонила ему сама. И звонила пару раз в течение месяца. После каждого разговора садилась в центре комнаты, где нарисовала улыбающуюся рожицу с подписью «Лида» и, сдерживая слезы, придумывала, как бы еще себя убить.

Я плела защиту.

Как паук.

В первую неделю мозги кипели и шуршали, карябали глаза и шевелили уши. Я не верила, что у меня получается. Я не верила, что вообще это могу, умею, умела всегда. Я выходила за рамки мнения о себе, за привычный контроль, за определенное старушкой место. В полной мере я начинала понимать возможные опасения администрации только теперь. И наличие самих этих опасений толкали вперед. Я не собиралась противостоять им, как Ласкар. Не претендовала на какую-либо власть в их организации. Хотела, лишь, исчезнуть для них всех. И именно это поставила задачей последних двух дней. Я пыталась сделать себя неопределимой и нефокусируемой для обеих половин организации. По объекту действия эта задача была прямо противоположна накрутке вариаций для предохранителя.

Для защиты было необходимо продумывать способы влияния, разрядки событий и, по желанию, ответы. Эта работа ставила меня в центр целой вселенной возможностей. Для расфокусировки внимания определенной группы людей работа велась, напротив, извне. Шел второй день, когда я билась над задачей объединения их под каким-либо материальным грифом. Мне был нужен совет. То, что как идея казалось проще, чем продумать максимальное количество вариантов собственной кончины, при приближении не поддавалось реализации. И я дурела от происходящего, пребывая в состоянии, объединяющем эйфорию и животный страх, восхищение и ужас.

— Лида, я заеду к вам с Давидом сегодня к восьми. Предупреди доктора, пожалуйста. — Сказал Ласкар без приветствий и предисловий, как обычно.

— Хорошо. — Я кивнула коротким гудкам.

Да, моя реабилитация не требовала пристального врачебного контроля. Да, и Миша уже жевал бумагу в Москве — пора было возвращаться. И Марк… Я посмотрела в пол, на котором сплошным ковром склеенных скотчем листов А4, была выложена паутина вариантов покушений на меня и их избегания. Почему о самом близком, самом любимом человеке я всегда думаю в последнюю очередь? Наверно, Ласкар знает что-то большее о привычке все начинать с конца. Например то, что на самое важное иногда просто не остается сил. Самые любимые оказываются последними в очереди на твое внимание. И задачи, которые требуют опыта и совершенства, почему-то лезут под нос вперед первоочередной практики и необходимости. А так же то, что расплата предшествует действию. От возможных привычек жизнь отучает заранее. И получать все ты хочешь прежде, чем заработаешь… Хочешь и можешь.

Я усмехнулась: что с того? Я не виновата в том, что моя жизнь работает именно так. Только поправить бы… Исправить… Вернуть Марка. Подняв к глазам аппарат, я выбрала телефон мужа в записной книжке.

— Да. — Ответил он не сразу, спокойным тихим голосом. Я запоздало посчитала, сколько у него там времени. Облегченно кивнула сама себе.

— Привет. — Улыбнулась. — Я планирую возвращение. Ты встретишь?

— Встречу. Говори дату и рейс.

— Я еще не взяла билеты. Как только буду знать точно, напишу.

— Хорошо.

— Ты занят?

— Да, я на работе.

— Сегодня воскресенье…

— Какая разница? Пока.

— Пока.

Зажав трубку в ладонях между колен, я села на край кровати. В груди клокотало. У меня нет опыта налаживания отношений. Смешно. Но, по крайней мере, он жив, а значит теоретически я могу его вернуть. Ведь, могу же? Так или иначе…

Вытерев нос, я посмотрела на ноутбук на столе. В категории «транспортные средства» я не предусмотрела самолеты. Птицы, двигатели, разгерметизация, террористы…

Это немыслимо. Почесав затылок, я вздохнула. Кажется, даже волосы начали быстрее расти, так шуршали шестеренки…