Суккубус

– Боюсь, мне не хватит слов, чтобы описать то, что я пережил в те мгновения… А потом началась война. Индейцы, англичане, американцы. Наверное, раб никогда не сможет понять причины подобных войн. Для него это всего лишь смерть, убийство, хаос… Я помню, как солдаты вошли в поместье мистера Леона. Усталые, грязные, злые, как стая голодных динго. Они до смерти забили плетью моего брата. Уничтожили картины мистера Леона, заставив его нарисовать новые. Пьяный индеец, надругавшийся над моей матерью, держал над грудой полыхавших полотен грудного ребенка мистера Леона, заставляя отца рисовать, как насилуют его жену. Один из солдат вспорол брюхо старшему сыну мистера Леона, попытавшемуся спасти своего новорожденного брата, и громко смеялся, наблюдая за тем, как мальчишка, волоча за собой выпавшие внутренности, бежит по двору, неся на руках младенца. Они убивали, насиловали, мучили… И безумие это казалось вечным… Казалось, что сам ад разверзся и поглотил нас… А потом пришли драгуны и вздернули дезертиров на цветущих деревьях. Помню, как один из них читал приговор, то и дело кусая красное яблоко, сок которого стекал у него по подбородку. Лошади ржали. Трещали ветви деревьев. Наши мучители раскачивались на ветру, а их вожак, окутанный клубами поднятой пыли, висел на главных воротах. Никто не смел войти в дом. Лишь когда ушли драгуны и вороны начали клевать разлагающиеся тела мертвецов, моя мать осмелилась сделать это. Я шел рядом с ней. Повсюду была кровь, испражнения. Под грудами сломанной мебели лежали тела рабов и тех, кому они служили. Жужжали мухи. Их жирные личинки ползали в открытых в предсмертном крике ртах. Обнаженные женщины, изуродованные мужчины. И жара. Казалось, что весь дом пропитался запахом гниющей плоти… Мы нашли мистера Леона в главном зале. Он не хотел нас слышать. Не хотел замечать. Он все рисовал и рисовал, покрывая стены чудовищными картинами пережитого. Смерть. Ужас. Хаос… Его жена, дети, все, что он любил… Нет. У него остались лишь воспоминания… Мы похоронили его семью и друзей в фамильном склепе. Часть рабов разбежалась, часть осталась служить… – Эбигейл тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Ты был одним из тех, кто бежал? – спросил его Эдгар.

– Нет. Я бежал много, много лет спустя. Когда появилась кузина мистера Леона и его рассудок окончательно помутился. Поверьте мне на слово, мистер Эдгар, в этом доме никогда больше не было счастья. Считайте меня сумасшедшим, но я верю, что сам Ад поселился в нем. Ад, способный свести с ума любого, кто осмелится проникнуть в его чертоги. И эти картины… Нет. Их не мог рисовать человек.

– Ты видел их?

– Лишь однажды, в тот день, когда мы с матерью осмелились первыми зайти в этот дом, но тогда это были только наброски.

– Так Леон продолжал рисовать их?

– Всю свою жизнь. И его кузина, взявшая на себя управление домом, помогала ему, как могла. Она говорила, что это единственное, что осталось у мистера Леона в этой жизни. Но Бог мой! Мистер Эдгар, это был настоящий ад. Из плоти и крови. Настоящей плоти и крови, мистер Эдгар. Настоящей…

Дороти зажала руками рот и выбежала на улицу. Куски съеденного кролика испачкали дорожное платье. Далекие звезды не дарили свет. Тьма… Мрак… Зло… Чудовищные картины плясали перед глазами Дороти, и она никак не могла избавиться от них.

Эдгар вышел из хижины.

– Мы переночуем здесь, а утром отправимся в путь, – сказал он, обнимая ее за плечи.

– В Калифорнию? – спросила Дороти, надеясь, что он скажет "нет".

– В Калифорнию.

И Дороти снова вырвало.

* * *

Сентябрь. День. Кузина мистера Леона. Скорбь. Дороти смотрит на эту женщину. Ее свежее лицо выглядит слишком молодо для ее лет. Глаза. Темные, как ночное небо с вкраплением серых звезд.

– Дороти… – Это Эдгар. Он стоит рядом. Гроб. Мистер Леон. Боль. Нет. Этот человек был безумен. – Всего лишь человек, – шепчет Эдгар. Нет! Плечи. Он обнимает за них кузину покойника. Дороти. В ее руках рука мистера Леона. Холодная. Скользкая. Мерзкая.

– Отпусти! – плачет она. – Умоляю, отпусти меня!

– Дорогая… – Эдгар. Он рядом. Его руки. Теплые. Нежные. Живые. – Он не держит тебя.

– Нет…

– Не держит.

– Пожалуйста…

Поцелуй. Губы. Так много чувств! Кузина мистера Леона. Она помогает Дороти подняться с пола. Эдгар. Он несет ее на руках. Диван. Забвение. Смех. Это снова кузина мистера Леона. Туман. Нет. Глаза снова подводят ее.

– Кто здесь? – Смех. – Кто здесь?! – Смех. – Кто здесь?!!!!!!!

Эдгар. Его лицо. Сон. Всего лишь сон…

– Он умер.

– Кто?

– Мистер Леон.

– Откуда…

– Я видела.

Эдгар. Он гладит ее лицо. Нежно. Заботливо.

– Это сон, Линор. Всего лишь сон…

Сентябрь. День. Кузина мистера Леона. Скорбь. Гроб. Обморок. Дом. Туман. Картины.

– Нет!!!! – Дороти закрывает глаза. Она не хочет их видеть. Но нет. Рисунки. Повсюду. На веках. Внутри. Тьма. Нет. В них больше мрака. – Сон…

– Ты уверена?

– Сон…

– Обман.

– Сон…

– Жизнь.

– Кто здесь?

– Ад.

– Кто здесь?!

Тишина. Глаза – закрыты. Картины. Они внутри. В ней. На веках. Рисунки. Она видит их. Страх. Дети. Плач…

– Эдгар!!!!

– Я здесь.