Суккубус

Тэмми вздрогнула. Затряслась, растянувшись на полу в припадке, затем стихла. Что-то пробурчала сквозь сон, обняла Кевина и начала тихо похрапывать.

* * *

Ночь. Часы тикают, отмеряя неизбежность. Кристин и Рой. Молчат. Бумаги на столе. Диван скрипучий. Звон стаканов.

– Выпьешь?

Дешевый скотч. История Кристин о том, что было в доме. И…

– Знаешь, – Рой улыбается, – порой мне кажется, что мы коварней демонов.

Взгляд Кристин.

– Не веришь мне?

– Ну, почему же…

– А мне плевать…

Скотч обжигает губы. И тишина. Порой в ней смысла больше, чем в словах. Мгновение способно изменить часы, недели, годы… Три факта против тысячи: страсть, ненависть и страх… Желать и презирать, всем сердцем ненавидеть, но мысли гнать, что все закончено… Рой гасит свет. Объятия.

– Не надо.

– Что не так?

– Не знаю. Не сейчас.

Скотч по стаканам и в желудки. Еще чуть-чуть…

– Вот так. Вот так…

Любить, но думать о другом, лицо его представив пред собою…

* * *

Лаялс. Брэдли встретил его стаканом бренди, дымящейся сигаретой и отсутствующим взглядом.

– Кто это с тобой, Кинсли?

– Друзья.

– Твои друзья? – взгляд Брэдли скользил по лицам Левия, Джордана и Кэнди. – Лично я их не знаю.

– Ты и Рема не знал, но он был.

Брэдли пожал плечами, впуская их в дом.

– Что за Рем?

– Священник.

– Этого мне только и не хватало.

– Он присутствовал при рождении твоего брата.

– Мы с ним не братья.

– С каких это пор?

– И никогда ими не были… – он опустил голову.

– Брэдли?

– Это неправильно, Кинсли. То, что он делает – неправильно. Так не должно быть, – Брэдли посмотрел на адвоката, Левия, Джордана, Кэнди. – Не должно.

– Я знаю, Брэдли.

– Ты ничего не знаешь. Я сам не знаю. Женщина, сестра детектива, который занимается нашим делом, она сбежала из психиатрической клиники, убив санитара, чтобы увидеть своего сына. И в этом есть логика. Даже у сумасшедших есть логика, Кинсли! А здесь… Здесь только безумие…

* * *

Брендс усадил правнука на колени. Слез не было, но Брэдли все еще всхлипывал. Маленький, съежившийся от страха десятилетний мальчик.

– Тени. Тени. Тени. Тени… – шептал он, прерываясь лишь для того, чтобы сделать вдох. Брендс гладил его светлые волосы, покачиваясь в такт неслышимой мелодии. – Тени. Тени. Тени. Тени…

– Тише, мой мальчик. Тише.

– Тени… – маленький Брэдли всхлипнул и неожиданно затих. – Они сожрут меня.

– Они не тронут тебя.

– Они придут за мной, когда я буду спать.

– Я научу тебя, как стать сильнее их…

* * *

– Безразличие, – Брэдли закурил, выпустил дым через нос. – Вот чего они больше всего боятся – безразличия.

Они замолчали. За окном шумел дождь. Приступ кашля выдавил из глаз Кэнди слезы и забрызгал носовой платок кровью.

– Черт! Похоже, я сдохну раньше, чем закончится эта история, – она засмеялась.

– У тебя рак? – спросил Брэдли.

– Вот только не надо сожалеть. Ладно?

– Сожаления – это просто слова.

– Вот это ты верно подметил.

– Так говорил мой прадед.

– Клевый он был у тебя мужик, я смотрю. Жил в доме с призраками, втянул Рема во всю эту катавасию, создал демона для своих утех… И хоть бы хны! Ты посмотри, а?!

– Может, заткнешься? – одернул ее Джордан.

– Пусть говорит, – махнул рукой Брэдли. – Хоть кого-то не сводит с ума это безумие, и то ладно.

– Думаешь, мы сходим с ума? – серьезно спросил Левий.

– Не знаю, но судя по тому, что рассказал Лаялс Кинсли, и тому, что я прочел в дневнике Рема, по-моему, ваш друг священник – прямое этому доказательство.

– Считаешь его безумцем?

– Считаю, что он просто очень сильно хотел поверить и находил свою веру там, где на самом деле ее не было. Все свое детство я провел в этом доме, и знаете, что я понял? Злу нет до нас дела, пока мы сами не начинаем искать его. Порой мне кажется, что если построить свою жизнь так, чтобы каждый день был наполнен чем-то полезным, а в голове не оставалось места для пустоты и меланхолии, то зло, будь то настоящее или выдуманное, никогда не поселится там.

– Но мы не можем, – неожиданно серьезно сказала Кэнди, и новый приступ кашля согнул ее пополам.

* * *

Рой спал. Дождь шелестел по крыше. Рассвет был хмурым. Глаза Кристин – открыты. Под одеялом грудь и нагота. Немного боли в голове от выпитого, но мысли трезвы…

Кристин оделась. Рой открыл глаза.

– Уже уходишь?

– Да.

– К нему?

Молчанье…

«Эксплорер» давит грязь. Дорога. Дом мадам Леон. Маккейн…

* * *

Дверь открыл Брэдли.

– Он здесь? – спросила с порога Кристин.

– Да.

– У себя?

Брэдли указал на закрытые двери в картинную галерею.

– Дня два уже там.

– Я хотела…

– Я знаю, – Брэдли взял ее под руку. – Пойдем, я дам тебе его одежду.

– Он что, там голый?

– Спускался голым, а в залах нет одежды… Ты же знаешь…

Они поднялись наверх в комнату Маккейна. Брэдли открыл шкаф.

– Возьми, что нужно.

– А что он любит?

– Возьми, что любишь ты.

Кристин выбрала светлые джинсы, рубашку и черную футболку – то, во что был одет Маккейн, когда она увидела его впервые.

– Брэдли, – тихо позвал женский голос из темноты.

– Ты что-то сказал? – спросила Кристин.

– Нет, – Брэдли подошел к окну. – Спускайся вниз. Ты знаешь, где его найти.

– Мне дверь закрыть?

– Как хочешь…