Сулейман и Роксолана-Хюррем

«Европейский взгляд на Восток, по-моему, с одной стороны слишком романтичен, с другой – натуралистичен, а с третий часто отражает непонимание восточного уклада жизни и обычаев. За примерами ходить далеко не надо.

Европейцы упорно называет нас, агаларов – евнухами – хранителями ложа, подчеркивая плотский характер нашего нахождения в гареме.

Но это же не так!

Мы – агалары – господа многих, в переводе с арабского. Мы не только охраняем постель Господина, но и ответственны за дисциплину и, что уже совсем ускользает от европейского глаза, атмосферу в гареме. Недаром существует пословица: «плохие агалары – плохой гарем».

Оказавшись в Эстляндии, уже в зрелом возрасте, и приученный прежде думать, чем делать, я никак не могу привыкнуть здешней манере подгонять все под свое – легко и бездумно.

Меня немало рассмешило еще в первые месяцы моей европейской жизни желание многих мужчин и женщин в приватных беседах узнать, а то и посмотреть, если у меня мужские органы, а если нет, то, как я живу без них?

Не знаю, откуда пошла сказка о полном оскоплении агаларов. Но она стойко держится в умах, и разрушить ее очень трудно. Пользуюсь тем, что здесь меня не будут перебивать, и расскажу правду.

Прежде всего, для нас, мальчишек стать агаларом было мечтою и высочайшей честью, дарованной Господином за покорность и послушание. Уже в семь, восемь лет мы с нетерпением ждали этого дня. Мальчики в гареме Абдурахман-хана становились агаларами обычно после того, как им исполнилось девять лет.

Валида Малика рассказывала нам, что в других гаремах мальчикам – будущим агаларам мужские органы отсекаются одним взмахом бритвы, и в мочеточник сразу же вставляется серебряная трубка, чтобы справлять естественные надобности. Таких агаларов называют сандали. Рана прижигается кипящим маслом, и нового сандали помещают в кучу свежего навоза и кормят молоком.

Распространен и другой способ – удаление яичек с помощью каменного ножа, разбивание их, выкручивание или прижигание. Эти агалары – филиби.

Мы не были ни теми, ни другими.

Наш хозяин Абдурахман-хан получил в Париже высшее художественное образование и разрушать тело никому бы не позволил. Он часто говорил: «из красивых мальчиков вырастают красивые юноши, из красивых юношей – красивые мужчины. Уничтожать красоту запрещает Аллах!».

Внешне наши мужские органы оставались такими же, как и прежде. Они сохраняли способность к возбуждению. Одно небольшое отличие: семя из них не истекало, как у других мужчин, не агаларов.

Перечитывая в Европе различные восточные романы, записки, мемуары меня всегда раздражала иммитация, грубая подделка под Восток.

Евнухи Гюль-ага и Сюмбюль-ага в сериале «Великолепный век» в исполнении Энгина Гюнайдына и Селима Байрактара

Я уже говорил, что мы, мальчишки, мечтали стать агаларами и, затаив дыхание, ждали того дня, когда это произойдет. Мы знали, что нам будет немного больно, но кого из нас за время жизни в гареме не пороли, не били по пяткам?

Пророк Мухаммад (Мир ему!) прямо говорит о необходимости сечь мальчишек, чтобы они выросли хорошими людьми и не уставали молиться.

Передо мною сейчас, как на фотографии, сцена моего обращения в агалары. Я был не один. Со мною агаларами становились Адиль, Амин и Гасан Имена мальчишкам дали в гареме. Адиль – справедливый, Амин – верный, Гасан – красивый.

Мое детское гаремное имя – Сабир – терпеливый.

Мы были одного возраста – недавно всем исполнилось девять лет. Вместе росли, играли, шалили, вместе или по очереди ложились под розги и палки, и нам всем вместе проделали не такую уж, честно говоря, болезненную операцию – перерезания семенного канатика. Чик – и готово.

То, что мы уже никогда не будем полноценными мужчинами, не сможем зачинать детей, тогда нас волновало меньше всего.

Не очень больно – и то хорошо! Зато сколько мальчишеской гордости, что, наконец, и мы стали агаларами. Теперь нас будут не только пороть, но и мы будем наказывать провинившихся одалисок и наложниц!

Так представлялось нам, мальчишкам, но совсем не так было в жизни.

Жили агалары в помещениях, находившихся сразу за «Воротами блаженства» (так назывался вход в гарем Абдурахман-хана. Вход закрывался двумя смежными дверями – железной и медной. Главный агалар (им долгие годы был мой учитель и наставник Салех) каждый вечер получал ключи от этих дверей у стражника, а утром снова передавал их страже.

<…> Абдурахман-хан любил повторять: «Мальчик находится под наблюдением и учится у других юношей моего гарема, пока не будет готов к услужению. Тогда его продвигают по службе, приставляют к женщинам и могут даже поставить на службу султанше под наблюдение главного агалара, или даже самого “начальника девственниц”».

Став агаларом, я сменил свое гаремное имя. Поскольку теперь в мои обязанности стало входить обслуживать и охранять девушек и женщин, меня назвали «приличествующим чистоте и благоуханию» цветочным именем – Гиацинт. Впрочем, большинства обитателей гарема я оставался тем же Сабиром, которого они знали.

Гиацинтом меня называли только вновь прибывавшие наложницы и одалиски.