Сулейман и Роксолана-Хюррем

Что резко изменилось – так это мое материальное положение. Я был еще совсем мальчишкой, а уже стал получать 60 акча – не малое в гареме и огромное за его стенами.

Я пропущу годы ученичества. Наука понимания женщин сложна, и можно написать не одну книгу, рассказывая о ней. Может быть, я так и сделаю, но после того, как расскажу о себе и о гареме».

Каждый ли евнух переставал быть мужчиной?

Но, как свидетельствует история, не каждый евнух терял способность к половому акту, и некоторые из них даже тайно сожительствовали с наложницами султана. Прелесть любовных отношений с евнухами состояла и в том, что они могли доставить изысканные ласки, и в том, что они были абсолютно безопасны в плане нежелательной беременности.

Большой белый евнух гарема. Художник Жан-Леон Жером

При поступлении в гарем евнухи, как и наложницы, получали новые имена. Утверждают, что все имена «полумужчин» соответствовали названию цветов. Нам может показаться комичным, что эти люди (а с годами они дряхлели и толстели) прозывались нежно: нарцисс, гвоздика, роза и т. д. Эта поэтическая традиция сложилась в силу того, что именно так приличествует зваться тем, кто охраняет чистоту гаремных пери.

Утрату любовных наслаждений стражи гарема восполняли иными радостями жизни: они слыли тонкими гурманами, считались тонкими ценителями музыки и танцев. Чтоб заглушить тоску и несбыточные желания евнухи иногда использовали легкие дурманящие средства, к примеру, курили кальяны с примесью опия.

Следующую жуткую подробность мы находим в книге О. Дмитриевой «Тайная жизнь гаремов»: «Мучительным последствием кастрации было недержание мочи, и, как утверждали очевидцы, приближение евнуха всегда можно было узнать издалека по сильному аммиачному запаху, исходящему от него. Для того чтобы помочиться, употреблялась серебряная трубочка, которую евнухи носили в своих тюрбанах».

Старость этих людей была жалкой: их тела с годами становились толстыми, дряблыми, полностью исчезал волосяной покров, голоса же превращались в карикатурно-писклявые. С годами они еще больше походили на женщин. Старость приходила к евнухам очень рано, в 40 лет многие казались 60-летними.

Евнухи. Конец истории

С исчезновением гаремов пришел конец и евнухам. Одно время было высказано и представлено много прожектов об их устройстве в старости. Самые активные из них даже пытались организовать собственный профсоюз. Но оказалось, что турецкое общество, готовое принимать многие политические и общественные преобразования, не хочет иметь никаких дел с «постыдными пережитками прошлого»; о кастратах всем хотелось поскорее забыть.

Эдмондо де Амичис в книге «Константинополь» (1896) писал: «На многолюдных базарах, среди гуляющих в дачных окрестностях Стамбула, за колоннами мечетей, возле нарядных экипажей, на пароходах и в прогулочных лодках, на всех празднествах, собирающих толпы людей, можно было встретить этих призраков с меланхоличной внешностью, бросающих темную тень на светлую сторону безмятежной жизни Востока».

О последних годах существования такого явления, как евнухи гаремов, писала и свидетельница тех лет Алев Литлэ Крутье, автор популярной книги «Гарем. Царство под чадрой». Вот цитата из ее книги:

«В конце сороковых годов еще маленькой девочкой я жила в Измире в большом пятиэтажном доме, где когда-то размещался гарем одного паши, и знала там евнуха. Звали его Сулейман-ага. Это был человек с кожей цвета шоколада и без единого волоска на лице, так что выглядел он моложе своих лет.

У него всегда для меня находился какой-нибудь подарок. Я не помню, что это были за подарки, но один запомнила очень хороши. Я сидела у него на коленях, он своими темными и толстыми пальцами взял мой мизинец и надел на него колечко с ярким красным камешком. Потом еще одно великолепное колечко с прозрачным камешком надел на безымянный пальчик. Следом и средний палец получил колечко с зеленым камешком. Затем указательный палец – колечко с голубым камнем и большой палец – с розовым. Каждое колечко он очень медленно доставал из своего кармана, внимательно следя за моим выражением лица и явно наслаждаясь зрелищем. С тех пор ни один человек больше так меня не баловал.

Евнух в султанском дворце в Константинополе на старой открытке

В пятидесятые годы мы жили в Анкаре, и он продолжал время от времени нас навещать, каждый раз принося мне большую коробку шоколадных конфет с моей любимой начинкой из бананового крема. Приходил он всегда без уведомления, часто когда наша семья садилась обедать, но его посещения всегда были мне в радость. Сердце радостно билось, когда я открывала дверь и видела перед собой его рыхлую обвислую фигуру. Я сразу глядела ему в руки, высматривая соблазнительную коробку сладостей.

– Сезам, откройся, – говорил он непонятные мне слова высоким голосом, сверкая золотом передних зубов.

Казался он мне больше женщиной, чем мужчиной. Ходил сгорбившись, у него был ввалившийся живот и мягкое выражение лица. Фигура его напоминала песочные часы, и он больше походил на старую тетю.