Сулла бы одобрил

– Либо законы неверны, – сказал я, – либо составлены криво. Вон князь Кропоткин верно писал, те миллиарды, что нажиты не умом и знаниями, подлежат изъятию. Малюта Скуратов сказал Ивану Грозному, «не подавивши пчел, меду не ядати». А спортсменов не жаль, проповедуют вредные для общества ценности. Качать мышцы – это возврат по эволюционной лестнице!

Фальстаф хохотнул, он только в математике предельно серьезен, а остальной окружающий мир лишь повод для шуточек, достойных бригадира грузчиков.

– Люди, – сказал он с сарказмом и сделал красивый жест, приглашая незримую публику полюбоваться таким чудовищем на экране, – он отрицает демократические ценности!.. Плюйте на него! А еще лучше – бейте чем ни попадя.

Саруман посмотрел на меня оценивающим взглядом, словно прикидывал, за сколько продать на невольничьем рынке.

– Да-а, в цифровом виде ты… другой. Даже очень.

Я буркнул:

– Аватарку можно нарисовать любую.

Он покачал головой.

– Ты в самом деле другой. Иной даже. Неужели, как говорит Фальстаф, микробы определяют даже наше мировоззрение? Эти пакостники живут, кто бы подумал, в нашей нервной ткани.

Хрен там, подумал я молча. Это я обнаглел, чувствуя себя бессмертным и неуязвимым. Ну, как неуязвимым, пока интернет существует, а он будет только расти и мощнеть.

Потому могу не подстраиваться под общественное мнение, под линию партии, под указы правительства, а делать то, что должен говорить и делать человек мыслящий и радеющий о своем виде, а не о какой-то политике.

Да и вообще… Я не завишу от места работы, от зарплаты. Вообще могу жить только в цифровом мире и не показываться в этом. А если и показываться, то жить по своим законам. Каким? А правильным!

– Ладно, – сказал я бодро, – пойду смотреть, что там у конкурентов. Наноботы сейчас разрабатывают в семи тысячах фирм!.. И у некоторых уже есть прототипы.

Саруман буркнул ревниво:

– Громоздкие и дорогие. А уменьшить то и другое не выйдет, тупик, не той дорогой шли. Так что у нас все шансы на победу.

– Прекрасно, – заявил я. – Но все же посмотрю, как у них и что. А также насчет финансирования наших разработок.

Я погасил экран, хотя не выключил, иногда полезно понаблюдать за друганами, когда уверены, что их никто не видит.

Глава 14

Несколько дней своего квантового времени потратил на работу над ошибками. Нужно повысить, как говорят в таких случаях, чувствительность своего нового тела, хотя в моем случае надо сперва вообще оснастить себя этой самой чувствительностью.

Мое тело чисто аватарное, даже кофе пил, не чувствуя его вкуса, хотя для сидящей напротив Маргариты довольно жмурился и похваливал.

Не чувствовал и холодной воды, по которой брел, как и стучащих по голове тяжелых капель воды, пока не воспринимаю запахи, да и цветопередача, подозреваю, сдвинута, нужно откалибровать, только найти сперва точные параметры.

Пока решал одну за другой задачи и поэтапно оснащал виртуальную кожу чувствительностью, параллельно поглощал из инета новости науки и хайтэка.

Больше всего восторга в обществе вызвало сообщение из Международного медицинского Центра перспективных направлений науки о том, что удалось синтезировать пилюли, которые вызывают сильнейшее опьянение и понижают ай-кью почти до нуля, все зависит от дозы.

Даже если проглотить целую пригоршню, все равно не будет никакого похмелья, утром все равно просыпаешься свежим и бодрым.

Я зарычал в бешенстве, такое пойдет нарасхват, спешно создадут производство с филиалами в разных странах, получат миллиардные инвестиции, пилюли будет модно принимать после работы, на вечеринках, в ночных клубах, корпоративах и вообще везде, где хотят отдохнуть и развлечься, а мозг вечно мешает, нудит, напоминает то о нравственности, то о последствиях, вот и будет постоянный отдых и расслабление, а человечество образовалось и достигло высот только благодаря напряжению всех сил, а те цивилизации, что расслаблялись, затаптывали и стирали в пыль…

Огромный перекос, что стал заметен именно в нашем постиндустриальном обществе, это смещение полюса силы с тех, кто создавал и все еще создает современный мир, на тех, кто тупо развлекает, причем все более непотребными шуточками ниже пояса, тем самым тянет мир обратно в пещеры.

Никогда раньше комедианты, шуты и фигляры не были настолько богатыми, именитыми. Их теперь знают по именам, в сетях дураки постоянно смакуют подробности из их жизни, кто какие трусы надел, кто с кем вяжется и с кем перестал вязаться.

А любая известность дает определенную власть. Актер, который в кино ни одного слова не сказал от себя, а только послушно повторяет написанное сценаристом, в быту позволяет себе важно рассуждать перед десятком протянутых к нему микрофонов, что нужно делать в экономике, политике, какая наука нам нужна, а какая не нужна.

Никакие законы не могут остановить их напор, даже ограничить. Что в таких случае сделал Сулла, чтобы спасти Рим?

В кармане толкнул в бедро мобильник, я порадовался чувствительности кожи, одно дело в теории, другое вот так в полевых испытаниях.