Сулла бы одобрил

Я отмахнулся.

– На твой выбор.

Маргарита, подперев подбородок кулачком, смотрела на меня хитрыми глазами, а Рафаэлла деловито хлопала дверками кухонных шкафчиков, заглядывала в холодильник, поинтересовалась у Маргариты, куда задевала ее любимое блюдце с голубой каемочкой, а я смотрел на обеих и думал, что эксперимент с оцифровкой вообще-то очень рискованный, человек не сможет существовать в виде чистого разума, уже почти проверил, но при оцифровке были захвачены и те участки мозга, которые управляют эмоциями.

Не растворился только благодаря животным эмоциям, инстинкту выживания и самосохранения. Потому нельзя потерять их, хотя нельзя и поддаваться, как в нашем чересчур раскрепощенном обществе получилось с простым народом.

Маргарита приняла из рук Рафаэллы тарелку с печеньем, передвинула ко мне ближе.

– Вот твое Даниссимо!..

– Винюсь, – ответил я, – Рафаэлло слаще.

Рафаэлла польщенно улыбнулась, чуть оттянула плечи, чтобы четче обрисовалась плотная грудь с твердыми сосками под тонкой маечкой.

Маргарита сообщила довольно:

– Вчера познакомилась с Бобровицким. Артист, уже несколько ролей в кино, заработал миллион долларов, но, говорит, этого мало.

Я уточнил:

– Мало? А сколько нужно?

Она сдвинула плечами.

– Не знаю, говорит, чем больше, тем лучше. Бессмертие все ближе, но доступно будет сперва только тем, кто сумеет оплатить. Сказал, миллионы долларов!.. По крайней мере, первые годы. Жаждет успеть пораньше, а то вдруг…

Рафаэлла фыркнула.

– И этому бессмертие! Да кому он там будет нужен?

– Он и здесь не нужен, – обронил я. – Но миллионы гребет. И бессмертие получит… если не остановят.

Она посмотрела с сочувствием, среди ученых нет миллионеров, первыми бессмертными станут именно звезды шоу-бизнеса, футболисты и баскетболисты, бойцы ММА, актеры и актрисы и вся эта пена, что если и характеризует в чем-то человечество, то как раз тем, в какой тупик оно зашло.

– Вчера, – сказала Маргарита довольно, – он дал два интервью телевидению и одно газете. Поделился своими мыслями насчет ситуации в стране и роли прогресса.

Я дернулся.

– Мыслями? Артист?

– Актер, – поправила она.

Я сказал со злостью:

– Марго!.. Писатель пишет сценарий, прописывает каждое слово, режиссер указывает актеру, какое слово говорить с каким акцентом, где ставить паузы и какое делать в это время лицо… И после этого актер будет говорить, что он выражал в том или другом фильме?

Она чуть смутилась.

– Ну да, читает со сцены чужие тексты. Но может же ставить свои интонации?

– А режиссер позволит? – парировал я. – Выгонит, возьмет того, кто в точности выполняет его указания. Да никто и не посмеет своевольничать, конкуренция там побольше, чем на рынке свежей рыбы. Так что «свои мысли» пусть оставит для экзальтированных дамочек.

– Я не экзальтированная, – возразила она. – Сейчас, думаю, вообще перевелись экзальтированные. Все стали расчетливыми стервами, иначе не выжить, феминизм обязывает. А на него ты зря, у него на сегодня уже полтора миллиона долларов, а деньги теперь единственный критерий успеха. И неважно, как заработаны.

– Или как украдены.

Она кивнула, взгляд стал строже, в нем появилась расчетливость.

– Или как украдены, – повторила она. – Кража тоже искусство. Вон сколько фильмов, воспевающих удачные кражи картин в сотни миллионов долларов, бриллиантов, грабежей банков…

Я кивнул, две группы грабителей банков я уже утилизнул, теперь вот Маргарита подсказала, что такие вот актеры наносят вреда еще больше. Их нужно останавливать тоже. Нет, не тоже, грабители опустошают всего лишь карманы, а грабители наших душ куда опаснее, их нужно вычищать в первую очередь.

Рафаэлла взглянула на меня с некоторым намеком во взгляде, а Маргарита произнесла сердито:

– Не нужно ничего выдумывать! Чтобы оставаться человеком честным и правильным, нужно просто исполнять свой долг перед обществом.

Я сказал саркастически:

– Всего-то?.. А в чем долг в это турбулентное время?.. Сегодня иначе, чем вчера, а как насчет завтра?

Она прикусила губу, взглянула с вопросом в чистых ясных глазах.

– Да-а, ты очень непрост… А мы заманили тебя для плановой вязки.

Я отмахнулся.

– Сейчас в планах все неплановое. Но ты права, если держим в себе зверя, то нужно о нем заботиться. Сейчас вообще принято зверей оберегать, лелеять и потакать им.

– Мы любим зверей, – сообщала она с готовностью. – Позаботимся и о твоем крокодиле.

Глава 13

Когда вышел из подъезда, автомобильчик уже смиренно ждет у ступеней, только-только добрался через весь город, но я отдыхать не дал, сел на правое сиденье и сказал твердо:

– К мерикраторам!

– Принято, – ответил милый женский голос.

– Адрес знаешь?

– Уже в памяти, – прозвучал ответ, даже почудился мягкий укор, дескать, как она могла забыть, обижаете, сагиб, уже трижды туда ездили, а еще вы по удаленной связи время от времени посматриваете, как они там и что, у меня все фиксируется.

– Извини, – сказал я смиренно. – Ты умница.

– Спасибо, босс.