Сулла

Первой реакцией на агрессию Митридата, стремившегося выставить себя обиженной стороной, было посольство к римским представителям. Пелопид, глава этого посольства, в своей речи напоминал римлянам о старинной дружбе и союзе Понта с Римом и просил обуздать Никомеда. После препирательств Пелопида с представителями Никомеда римские послы вынесли свое решение: «Мы бы не хотели, чтобы и Митридат претерпел чтолибо неприятное от Никомеда, но мы не потерпим, чтобы против Никомеда была начата война: мы считаем, что не в интересах римлян, чтобы Никомед претерпел ущерб». Не давая Пелопиду вступить в дальнейшую дискуссию, они выставили его из совета (Аппиан. Митридатика. 12–14).

Тогда Митридат, совершив вторжение в Каппадокию, вновь изгнал оттуда Ариобарзана, посадил на трон собственного сына и отправил Пелопида к римским послам с оправданием своих действий. На этот раз понтийский посол укорял Аквилия и его товарищей тем, что они натравливают на Митридата Никомеда и Ариобарзана, обещал, что Митридат подаст жалобу на их действия в сенат и расписывал, сколь велики силы царя. В результате Пелопиду приказали больше не являться в римский лагерь и под конвоем отправили восвояси (Аппиан. Митридатика. 15–16).

Это было равносильно объявлению войны, и стороны немедленно начали к ней готовиться. Согласно Аппиану, они собрали огромные армии: у Митридата только своих войск было 250 тысяч пехоты и 40 тысяч всадников да еще 130 боевых колесниц и флот из 400 кораблей. Три римских полководца — Маний Аквилий, Луций Кассий и Квинт Оппий — имели примерно по 40 тысяч пехотинцев и по 4 тысячи всадников (Митридатика. 17. 59–63). Маний Аквилий, расположившись в долине реки Сангария, прикрывал самый удобный путь для вторжения в Вифинию, Кассий приготовился двинуться из Фригии через Галатию в центральный Понт, Оппий защищал границы Каппадокии.[893]

Первая встреча войск Митридата с армией Никомеда произошла на равнине у реки Амнейона. Вифинцы потерпели сокрушительное поражение — большая часть их войска погибла, были захвачены много пленных и лагерь Никомеда с большими запасами денег (Аппиан. Митридатика. 18). Всех пленных Митридат отпустил по домам, снабдив их деньгами на дорогу; тем самым были заложены основы политики, которая должна была склонить на его сторону сердца местного населения.

Затем очередь дошла и до римских войск. В сражении при Пахии полководцы Митридата Неоптолем и Нееман наголову разбили отряд Мания Аквилия. Сам он с уцелевшими воинами бежал в Пер гам, а оттуда в Митилену, что на Лесбосе. Проконсул Азии Гай Кассий, набравший войско в значительной мере из местных жителей, понял, что туземцы отнюдь не стремятся воевать с Митридатом, и распустил их, а сам с римскими солдатами отступил в Апамею. Понтийский царь осадил Лаодикею, где укрылся римский военачальник Квинт Оппий, и предложил горожанам выдать его. Лаодикейцы так и сделали, наемники же Оппия ушли из города. Издеваясь над Оппием, царь велел его ликторам идти впереди, словно тот продолжал оставаться римским должностным лицом, однако других неприятностей с римлянином не случилось. Иная судьба постигла Мания Аквилия, подстрекавшего малоазийских царьков к агрессии против понтийского монарха: Митридат приказал водить Аквилия по городам своего царства и стегать его кнутом, заставляя при этом выкрикивать свое имя и ранг. В Пергаме это мрачное путешествие закончилось — Аквилию влили в глотку расплавленное золото, словно удовлетворяя страсть римлян к чужим богатствам (Аппиан. Митридатика. 19–21).[894]