Султан моих снов

Правда, я всё понимаю, чем он руководствуется. Нельзя позволить ей исчезнуть в неизвестном направлении, избежав заслуженного наказания: если она действительно причастна к отравлению, то ответит за свои поступки. Хотя так неприятно и больно стало, что Аяз проявил по отношению к ней, если и не заботу, то своего рода внимание и беспокойство. А судя по выражению лица Нургюн, ещё и жертву обстоятельств изображает — ну прям вселенская грусть-тоска в глазах поселилась.

«Бедняжка ушла, дабы никому не мешать? Мужа, значит, ей обещали, а жених-то занят уже и ничего с ним не светит…» — какая досада, сейчас «расплачусь» от того, как судьба в очередной раз несправедливо обошлась с сироткой. Возможно, мой сарказм и цинизм здесь неуместны, но ничего не могу с собой поделать. Мне совсем не жалко её.

Бесит!

Нургюн точно не так проста, как кажется — выдаёт себя не за ту, образ кого старательно показывает, прячась за маской притворства. Со мной этот номер не пройдёт, не куплюсь на внешнюю невинность.

Ага, как же…

«И вообще, кто она такая?! Зачем тут появилась? А если это как-то связано с Серканом? Может, эта девица на него работает, играя порученную роль?» — вопросов становится всё больше и пока нет ни одного вразумительного ответа.

— Что с отцом? — Дамла прервала затянувшуюся паузу (и обратилась к сыну по-русски).

— Обследование будут делать. Для начала он полежит несколько дней под наблюдением врачей, о дальнейшем лечении говорить рано, — отчитался Аяз. Потом перевёл взгляд на меня и, видимо, лишь в этот момент, заметив, куда я смотрю, он сообразил убрать руки от девушки. Отдёрнул так резко, как будто стыдно и неловко стало.

— Ну а эту… — его мать тоже недовольна ситуацией. — Где ты нашёл её?

— На вокзале сидела. Она пыталась добраться до Стамбула, да билеты не продают. Дорога временно закрыта, ночью в горах был обвал камней — трассу пока не расчистили.

— Ясно. Значит, уехать решилась, а вернуться — смелости уже не хватило… — Дамла шумно вздохнула. Затем сказала что-то на турецком языке, после чего Нургюн, опустив голову, ушла в сторону подсобного помещения магазина.

— Яся, давай погуляем? Покажу тебе город, сфотографируемся, — Аяз приблизился. Прикоснулся к моему лицу, нежно проведя пальцем по щеке и губам.

Конечно, его приглашение звучит заманчиво, но… Как же меня злит, что он делает непринуждённый вид, словно ничего не происходит, сам ведь с подозрением относится к Нургюн, а тут вдруг проявил великодушие и благородство — эдакий рыцарь-спаситель.

Или при матери не хочет обсуждать это? Поэтому предложил пройтись и пообщаться без свидетелей, а заодно объяснить всё?

Да я бы рада, только…

— Я твоей маме помогаю, — отвернулась от него, продолжив раскладывать товар на полках.

Наверное, глупо веду себя, и вроде нет явного повода для ревности, а всё равно ядовитое ощущение травит, обжигая изнутри.

— Милая, сегодня ты много сделала, — вмешалась Дамла. — Остальное закончит Нургюн — полдня прохлаждалась, теперь пусть отрабатывает. За что платим ей, если так подводит… — она посмотрела на нас и улыбнулась: — Идите, не стойте.

Аяз ухватил меня за руку, переплетая наши пальцы, и повёл за собой. Машиной пользоваться не стали.

Какое-то время мы шли молча. Первой заговорила я, не выдержав гнетущего состояния:

— Ну и что это было? — столько всего уже навыдумывала.

— Яся, — он остановился и, обняв моё лицо ладонями, взглянул со всей серьёзностью: — Ты доверяешь мне?

Странный вопрос.

— Да. К чему спрашиваешь?

— Есть идея, как расколоть Нургюн, как заставить её признаться...

***

Что ни день, то новые сюрпризы появляются…

Стоило прилететь в Турцию, события навалились скопом, наслаиваясь одно на другое и добавляя кучу проблем. И сколько это будет продолжаться? — не так я представляла себе будущее, и уж точно не на такой результат рассчитывала.

Меня не покидает ощущение, словно кто-то специально проверяет мои нервы на прочность, чтобы доказала, что достойна обрести счастье, иначе говоря — ещё заслужить обязана. Порой, кажется, будто сплю… Всё напоминает затянувшийся сон — обманчиво-прекрасный, дарующий надежду и вдребезги разбивающий мечты… Я не хочу оставлять Аяза! Больше всего боюсь потерять его, боюсь, как только вернусь домой, мы с ним никогда не увидимся… боюсь… если уеду, то наступит конец…

Даже не знаю, как и быть?

Неужели он совсем не видит, какую боль причиняет своими «гениальными затеями»? Вот как я должна реагировать, если придётся мириться с ситуаций, которая в корне не устраивает.