Сумасбродка на выданье

– Знаешь, Коржиков, я на твоем бы месте нас немедленно отпустила, тогда, возможно, у тебя появился бы шанс выжить в данной ситуации, – процедила Ритка с полу.

– Я обязательно подумаю об этом на досуге, – пообещал он. – Кстати, вы такие шустрые, за вами глаз, да глаз нужен. Стоило отлучиться на пять минут, как, пожалуйста, – уже рты пооткрывали! Я понимаю, что вам без болтовни трудно, но придется потерпеть.

С этими словами он достал из кармана пластырь и отрезал аккуратный кусок моими маникюрными ножницами. Мама родная, маньяк, натуральный маньяк!

– Костя, одумайся, Костя! Что ты делаешь? – воскликнула я.

– А ну пошел от меня, козел вонючий, – забрыкалась Ритка, пытаясь увернуться от пластыря.

– Ну уж нет, хватит, посплетничали за моей спиной, построили козни и хватит, – шипел Коржиков, навалясь на Маргариту всем телом, – теперь замолкните у меня! Навеки! Когда ты появилась на пороге квартиры, я сразу понял, что само провидение распорядилось насчет тебя. Я не думал тобой заниматься, хоть ты пакостничала мне, как могла, противно, знаешь ли, с тобой общаться. Но, как видишь, пути наши все же пересеклись.

– Костя, Костя, я тебя прошу, перестань! Не нужно, отпусти ее! Она ведь совсем не при чем. Я понимаю, что ты рассержен на меня, – старалась я переключить его внимание на себя.

– Не волнуйся, дорогая, мы с тобой еще поговорим о твоей вине, – справившись с Риткой, он повернулся ко мне. – Обо всем поговорим, что накипело на душе. Все обсудим напоследок.

Он наклонился надо мной, и его глаза, увеличенные диоптриями, показались совершенно безумными. Чекатило, помнится, тоже многие годы изображал из себя нормального человека, а сам убивал направо и налево. Вот и Костик свихнулся незаметно для окружающих. Он нас пришьет, расчленит в моей же ванне, запакует в пакетики и закопает в той же роще, где мы с Громовым спрятали труп убитого им Жаткина. От ужаса, обуявшего меня, я даже сопротивляться не стала, когда на мои губы лег кусок липкого пластыря. Интересно, как он нас будет убивать? Что придумает на этот раз?

– Извини, Ксения, но это твой выбор, – заявил он и вышел из комнаты.

Мы остались валяться на полу. Ритка брыкалась, я лежала не шевелясь. Зачем? Нам с ним не сладить. Опять подкатила та особая тошнота вместе с мыслями об упущенных возможностях: «Почему я не прислушалась к Громову, который старался строить логические цепочки и твердил о странном поведении убийцы Жаткина, который то хотел меня подставить, то решил меня убить?» Если бы еще немного подумали, то пришли бы к мысли, что ключи спер кто-то из своих, и ненависть ко мне тоже исходила от очень близкого мне человека. Кого я сильно задела своим поведением – Коржикова. Кто был вхож в дом моей мамы – Коржиков. Кто мог затаить абсурдную ненависть к Жаткину – Коржиков. Помнится, и этот вопрос я себе тоже задавала: «Почему именно Жаткин, а не сосед дядя Вася с пятого этажа?» Какая же я была глупая и слепая. Ответ все время был на поверхности, а я не потрудилась его обнаружить. Конечно, гораздо привычнее думать, что Костик – безобидный ботаник, который по уши влюблен и готов ради тебя на все. И как можно допустить мысль, что Костик почему-то взбесился и готов тебя отправить на тот свет? Даже при всей очевидности происходящего, этот факт не мог уложиться в моей травмированной голове.

– Я отогнал твою машину на соседнюю улицу, так что тот, кто приходил к тебе в гости, посчитает, что ты уехала, – раздался голос Кости из гостиной. – Поэтому можешь на него не надеяться!

Наверное, он говорил о Сереге. Скорее всего, это он звонил в дверь, когда меня чуть не придушили подушкой. Точно, точно, Мирик небось велел ему по телефону ехать ко мне. Серега приехал, а меня опять дома нет как нет. Неужели он не догадался покараулить меня у подъезда?

– Он тебя не дождался, – словно прочитав мои мысли, заявил Коржиков. – Я подождал, когда он покинет двор, вышел и перегнал твою машину. Вот так. Кстати, это что, еще один твой любовник? Хотя можешь не отвечать.

Он зашел в спальню с чашечкой чая в руке, держа мизинец на отлете. Как меня раздражала эта манера, его и мамочки – отставлять пальчики, словно институтки!

– Ах, Ксения, Ксения. Говорила мне мама, что ты глубоко порочная девица по своей натуре, а я ее не слушал! Думал, что стоит тебе предоставить шанс стать порядочной женщиной, как ты уцепишься за него руками и ногами. Наивный, да? А ведь я действительно верил, что, когда ты выйдешь за меня замуж и получишь все, что ты хотела, то ты остановишься в своем разврате. Отпадет надобность ради денег или рабочего места торговать своим телом, раз у тебя будет положение в обществе, деньги и новое имя – вот как я думал. И ошибся. Как я ошибся! Ты – шлюха, и тебе доставляло удовольствие стелиться под всех этих мужиков! Теперь, когда рядом нет твоего нового мордоворота и я могу свободно излагать свои мысли, я тебе скажу правду в глаза. Всему есть предел, дорогая. Одно дело, когда ты просто таскаешься по подворотням, другое, когда ты продолжаешь по ним таскаться, став моей невестой!