Сумасбродка на выданье

– Правда, трогательная история? Я тоже плакал недавно, правда, по другому поводу. И знаешь, эти слезы принесли мне облегчение. Я понял, что все женщины – продажные твари, злобные, коварные, безжалостные. Вам плевать, кого жалить и насколько смертелен будет укус для вашей жертвы. Вы живете только для собственного удовольствия. Все это красивые сказки про женское самопожертвование, про вашу любовь и верность. Вы твари тьмы и мракобесия. Вы сводите мужчин с ума, отравляя им все существование, капля за каплей выпиваете нашу волю и силу. Вы хитрые, подлые, жадные и самовлюбленные. И это следует принять как данность. Жаль, что мое прозрение пришло так поздно. Возможно, моя жизнь сложилась бы иначе. И ты… Твое появление на моем жизненном пути – это испытание. И мне кажется, я выдержал его с честью.

В комнате воцарилась тишина. Коржиков что-то разглядывал в своем бокале. Вторую порцию он пить не стал. Мне вдруг показалось, что он уже высказался и сейчас начнет нас убивать. Стало страшно, по коже медленно побежали мурашки. А может, это от кондиционера? Интересно, о чем он только что говорил? Что это за пламенный спич с обвинением в адрес женского рода? Еще бы Еву-прародительницу вспомнил и подробности изгнания из рая!

– Так вот, дорогая, как видишь, ты ошиблась в отношении меня. Думала, нашла послушного Иванушку-дурочка, который будет всю жизнь плясать под твою дудку и исполнять любые твои прихоти, да просчиталась! Досадно, понимаю, еще как досадно. Но иногда так бывает с вами, женщинами, которые возомнят о себе, что они бог весть что собой представляют. Как говорит моя лаборантка, «чем выше шкаф, тем громче падает», – он отхлебнул коньяк и подошел к окну. – Как стемнеет, я отвезу тебя на дачу. Ты же говорила, что тебе нравится наша дача?

Он опять рассмеялся мелким противным смехом, а я поняла, где он намерен организовать мою могилу. Наверное, дедушка отбыл в город тряхнуть стариной, вот внучок и решил воспользоваться освободившейся территорией. Ну что ж, очень неплохое место, и мне действительно нравилась их дача. Мы там были недавно с Мирославом…

При мысли о нем слезы снова хлынули из моих глаз в три ручья. Сердце разрывалось от любви к нему и жалости к себе. Неужели мне больше не суждено его увидеть? Вопрос показался слишком пафосным, но мне это было глубоко безразлично. Раньше я бы непременно фыркнула, приди мне подобное в голову, но сейчас все было уместно. Я чувствовала, как нестерпимо жжет сердце от переполнявших его любви и тоски. Кошмар. Кошмар. Почему Мирослав не приказал Сереге ломать дверь в мою квартиру? Ведь я ему обещала позвонить сразу, как доберусь домой, а не позвонила. Он же должен волноваться и активизировать оставленного мне охранника! А он не активизирует. Неужели они дадут этому свихнувшемуся психу зарыть меня среди розария на даче? А Ритка, что он сделает с Риткой?

– Ты плачешь, почему? Неужели ты не задумывалась, что когда-нибудь придется платить по счетам? Или тебе казалось, что расплата наступит в далекой старости, когда там (ткнул указательным пальцем в потолок) будет решаться вопрос куда – в рай или ад – отправлять твою грешную душу? Нет, все не так. Есть еще такая вещь, как судьба. Я тоже в нее не верил, ты же знаешь, каким я был заядлым материалистом. Но она все же существует. И тебе не дождаться безобразной старости, ты умрешь молодой и красивой. И разве это не прекрасно?

Мне моя безвременная кончина прекрасной не казалась, а Ритка, судя по ее виду, вообще готова была проглотить новоявленного философа, невзирая на залепленный пластырем рот. Коньяк начал свое действие, язык Кости заплетался, речь становилась путаной.

– Знаешь, что самое смешное? Мать все-таки узнала о нашей свадьбе. Дед проболтался. Старый идеалист, он хотел размягчить ее каменное сердце! И это после того, что рассказал мне о ней?! Поражаюсь ему. Ну да ладно, не об этом речь. Мамочка осталось верной себе до конца. Она не привыкла сдаваться, и чуть было не испортила мою игру. Но от судьбы не уйти, ее нельзя переиграть, что бы там кто не говорил.

С этими словами он залез в шкаф и принялся что-то там выискивать. Наружу полетели мои юбки и футболки. При этом он продолжил свой монолог, который теперь звучал приглушенно, от чего казался еще более зловещим.

– Так вот, когда твой дружок пришел тебе на помощь и вы избавились от трупа, мои планы слегка нарушились. Я же думал, что ты поедешь с трупом в багажнике, а я позвоню в милицию и сдам тебя. Но твои мужики, готовы были за тобой испражнения подтирать, от тюрьмы спасать, с шабаша дожидаться…

Он громко икнул и вылез из шкафа с пледом в руках.

– О чем я говорил? Ах, да! Я за вами у гаражей следил, поэтому, когда добежал до машины, вы успели смыться из-под наблюдения. И я не знал, куда вы дели труп. И как назло, я где-то выронил мобильник, наверное, когда перелазил через забор. В общем, сообщить доблестной милиции о совершенном злодеянии не удалось. Пришлось ехать в загс. Но я же тебе говорил, что существует судьба? Так вот, исходя из ее предпосылок, нам было не суждено пожениться.