Сумасшедшая любовь

Но я испытывала необходимость сказать Энди, что мне не нравятся такие изменения. С другой стороны, он и так уже почувствовал мою слабость. Я вошла в офис, приняла подбадривающие крики коллег, проходя в дверь. Я изображала умеренную гордость, помахивая рукой и наклоняя голову, пока не добралась до стола.

Энди находился в приподнятом расположении духа. Он не стал критиковать меня за что бы то ни было и даже поблагодарил за развернутое интервью. Я прикусила язык и умолчала о собственном недовольстве в плане подачи моего материала. При этом впервые за много дней он не задал ни одного вопроса об Иден или Мике. Я не сказала ему, что сегодня вечером мы увидим Мику на его концерте. Я не хотела нарушать тишину или тормошить спящего медведя.

Примерно через час мои усилия в «Твиттере» принесли плоды: я узнала, что Крис Хемсворт разгуливает по Гринвич-виллидж и направляется к парку Вашингтон-сквер.

Чтобы не вызывать подозрений, я выскользнула из офиса и побежала в центр к парку, где уже собралась толпа. Я схватила фотоаппарат и ринулась вперед.

Мегаизвестная личность всегда как спонтанно возникший источник энергии. И притягивает, как магнит. Кучка народа вокруг Криса вызывала интерес прохожих, и к тому моменту, как я добралась до окраины парка, образовалась такая толпа, что его не было видно. На шум подходили новые люди, и женщины с пакетами спрашивали: «Как думаете, кто там?» И они становились в очередь, чтобы посмотреть на звезду, кто бы ни скрывался в центре толпы. Это уже имело второстепенное значение.

Из разрастающегося кома людей выделилась девушка с клочком бумаги в руках.

– Это Крис Хемсворт. О боже мой!

Когда прозвучали эти слова, суета стала еще больше.

Я огляделась в поисках опоры, на которую можно залезть. Я не могла сфотографировать его с той точки, в которой находилась, а если влезу в толпу, вид все равно будет не лучший. Вдоль тропинки рядком стояли скамейки, но, даже если встать на них, вид закроют головы. Я ухватилась за ветку близстоящего дерева и отважилась встать на спинку скамьи, молясь, чтобы она была крепко привинчена. Теперь Криса можно было идентифицировать, к тому же мне удалось запечатлеть все безумие, которое творилось вокруг него.

Если бы я могла дать ему совет, то предложила бы выбрать прикрытие получше, а не расхаживать повсюду в образе Тора.

Получив приз за настойчивость и отпустив Криса со свитой, я бросила рюкзак на скамью близ каких-то шахматных столиков. Я включила хот-спот и загрузила фотографии. Сегодня Энди едва ли сможет пожаловаться на то, что я не смогла урвать комментарий. Можно подумать, я могла пробраться через армию поклонников.

Это была не бог весть какая победа, но по крайней мере час отдыха я заработала. На солнце было приятно, и я откинулась на скамейку и закрыла глаза, вслушиваясь в звуки парка. Но вскоре любопытство одержало верх, и мне захотелось добавить визуальный ряд к услышанному.

У шахматного стола стоял пожилой мужчина, опираясь на палку и поглядывая на стол, в то время как ребенок старшего школьного возраста сосредоточенно всматривался в шахматную доску. Я не могла понять, кто выигрывал, да это меня не сильно и волновало. Я схватила личную камеру, поставила ногу на скамейку, чтобы упереть локоть в колено по мере наведения фокуса. Я щелкала камерой, пока игроки не обратили на меня внимание, и их глаза на мгновение потеряли стеклянный блеск – разум пытался заставить их выйти за пределы мира, созданного в их головах. Но магия стола оказалась сильнее: они забыли обо мне и продолжили играть.

Мимо меня пронеслась юная девочка: она бежала за померанским шпицем, которого держала на поводке. Ее волосы были стянуты в тугие косички. Крошечная собачка в возбуждении тащила ее за собой, фыркая на все, что попадалось на пути. За ней, с равнодушным видом глядя в телефон, брела женщина и совершенно неубедительно говорила:

– Помедленнее, Сэди.

Мой телефон завибрировал. Я отложила фотоаппарат и проверила уведомления. Мне пришло новое личное сообщение, да еще и от Мики. Я опустилась на скамейку и поспешила развернуть сообщение, чтоб быстрее прочитать.

«Слышал, ты идешь на ланч с моей сестрой. Надеюсь, ты не обзовешь ее бездарностью в своей газете.: Р».

Я хотела ответить, что не я сочинила заголовок про Эль-Эль Стайлиза, но он так и не подписался на меня. Я осознала значение его комментария через мгновение – он читал мою статью. Быть может, он привык проверять таблоиды, выискивая статьи о себе. На «Твиттер» он явно тратил много сил. Во мне теплилась робкая надежда, что он прочитал статью лишь потому, что ее написала я. Безумие.

В порыве разочарования я написала ему публичный комментарий: «Эй, нравится разговаривать с самим собой? Подпишись на меня в ответ».

Потом я подумала, что это слишком навязчиво, и едва не удалила сообщение. Но я не могла изобрести иной способ объяснить ему мое молчание, поэтому оставила все как есть.