Сумасшедшая любовь

Когда вокалист помахал рукой и убежал со сцены, опустился красный занавес и зажегся свет. У меня появилась возможность осмотреть театр. После последнего представления я не удивилась бы, обнаружив дыру в сцене. Однако на деле в этом месте чувствовался шик старой школы, но акцент был явно на старости. Сиденья, обитые красным бархатом, скорее приводили в ужас, чем поражали роскошью. Над нами нависала пара когда-то сверкавших золотом балконов, которые теперь потускнели и стали приходить в негодность. Я не рискнула бы залезть на эти конструкции. Собравшаяся толпа гораздо лучше смотрелась бы на стадионе на каком-нибудь фестивале. Да и запах она источала соответствующий.

Еще через пятнадцать минут прожекторы сверкнули два раза и люди по обе стороны от нас стали выбираться в коридоры. Сначала я подумала, что они решили воспользоваться перерывом и уйти еще до начала шоу, однако они проходили вперед и смешивались с другими, которые теперь жались у сцены. Охранники безуспешно отправляли людей обратно. Должно быть, кучи людей, столпившиеся в проходах, представляли опасность для жизни.

– Только не вздумай кричать «Пожар!», – прошептала я Зайону.

– Боже упаси. Что происходит?

Я пожала плечами. У меня почти не было опыта посещения рок-концертов. Мама никогда не позволила бы мне испытывать на прочность барабанные перепонки и клетки мозга рок-музыкой. Однажды в знак протеста я отправилась с друзьями на концерт «Найн инч нейлз», но я не разбиралась в их музыке и впоследствии пожалела о своем решении. Мы ушли после трех песен. Я подозревала, что сегодня история может повториться.

Огни погасли. Через мгновение динамики загрохотали, и одновременно поднялся красный занавес. Мика стоял у микрофона в нелепых ярко-синих штанах и отвратительной футболке. Каким-то образом они решили все технические проблемы, которые мешали первой группе. Звуковая система работала на «отлично». Вокал Мики звучал абсолютно четко.

Я затаила дыхание, увидев его. Одно дело – сидеть подле него, пока он кажется совершенно другим парнем, и совсем другое – лицезреть его на сцене. Он стоял в лучах софитов и полностью контролировал аудиторию – от этого зрелища я захотела его странным, животным образом. Я задалась вопросом, такое ли чувство возникало у людей, которые ходят в церковь. Прямо-таки религиозно, а Мика выглядел как глава культа.

Загадочное поведение зрителей стало понятным, когда Мика вытащил микрофон из стойки, прошел по кромке сцены, коснулся всех протянутых рук и потом вытащил на сцену одного человека. Парень тут же неумело рухнул со сцены в объятия других фанатов, которые волнообразными движениями понесли его назад. Когда это случилось во второй раз, я заметила, что Мика не затаскивал людей на сцену. Он протягивал руку, а те, кто залезали, делали это самостоятельно. Но каждый раз, когда кто-то добирался до середины толпы, Мика выбирал следующую жертву-добровольца.

– Тебе надо туда пойти, – заревел Зайон.

– Черт возьми, нет. Сам иди.

Это было только начало. Когда песня закончилась, многие люди вернулись на свои места. Это явно был трюк с первой песней для своих. Но, когда началась вторая композиция, из ниоткуда появился надувной шар. Я вытянула шею, чтобы разглядеть балкон, и увидела, как в толпу вывалился второй.

Группа Мики оправдывала название «Театр абсурда». Я вспомнила о своем пропуске для прессы и вытащила камеру, чтобы начать съемку. Шоу продолжалось – это был наполовину рок-концерт, наполовину – перформанс с вовлечением публики. Зайон ходил за мной по площадке, пока я пыталась найти лучшие места для съемки. Я даже подумывала проверить на прочность балконы, но решила, что не стоит рисковать жизнью, раз мне не платят.

Когда Мика объявил последнюю песню, толпа потекла к сцене, а мы с Зайоном вернулись на места, когда-то принадлежавшие нам. Я ожидала, что вновь начнется серфинг по волнам толпы, но они все прыгали вверх-вниз в ритме музыки, до тех пор пока Мика не взялся за последний припев. На этом этапе он упал в море фанатов, полностью доверившись им и позволив донести его до задних рядов в целости и сохранности. И при этом он продолжал петь. Приземлившись наконец, он произнес:

– Спокойной ночи! – И вышел за дверь.

Группа перестала играть внезапно, без завершения. Они просто умолкли и сошли со сцены. Весь театр гудел, требуя продолжения.

Зайон наклонился ко мне.

– Это тот самый парень, который пел с Иден на прошлой неделе?

– Это парень, который творит, что хочет.

– Вероятно, он же тот самый парень, который получает все, что хочет.

Мне потребовалась минута, чтобы переварить увиденное. Теперь я поняла, почему Мика спросил меня, видела ли я когда-нибудь его на сцене, после того как я призналась в любви к театру. Его группа явно вдохновлялась мюзиклами, которые я видела, когда актеры путешествовали по толпе или когда они приходили и уходили через дверь вместо кулис. То, что я истолковала как нелепость и желание поговорить о себе, теперь обрело смысл. Он знал, что мне понравится концерт. Так и вышло.