Сумасшедшая принцесса

Неожиданно правая нога Генриха неловко подвернулась, наступив на гладкий шаткий камушек. Беглец тяжело ударился виском о выступ скалы и мгновенно погрузился в темное небытие.

— Генрих, Генрих! — Зов, подобный колокольному набату, гулко звучал в голове мальчика. — Вставай, сын мой, еще не время сдаваться.

Усталый Повелитель с усилием разлепил мокрые ресницы:

— Кто? — Вопрос походил на стон. — Кто на этот раз тревожит меня? У меня совсем не осталось сил, позвольте мне разделить участь моих погибших друзей.

В полумраке тоннеля Генрих с трудом различал некий неясный образ, казалось, сотканный из дымки или марева и колышущийся невысоко над полом. Субстанция, увиденная бароном, выглядела настолько бледной и расплывчатой, что мальчик потер веки, отказываясь верить собственным глазам.

— Я слышал, что перед смертью многим являются призраки, призванные сопровождать наш переход в царство мертвых.

— Я не призрак, — громогласно возвестило видение. Потом помолчало и добавило задумчиво. — Хотя чем гоблин не шутит…

— Вот те на! — Генрих даже ущипнул себя за ухо, но призрак не исчезал. — Ты сам не знаешь, жив ты или мертв?

— Я не уверен. — Видение печально вздохнуло.

— Мда, однако… — подвел итог барон.

Странный разговор подействовал на Генриха отрезвляюще. Он поднялся, осторожно наступая на правую ступню. Нога отозвалась резкой болью. Туманный призрак заинтересованно взирал на действия мальчика.

— Силен! — довольно изрек трубный голос. — Сразу видно, в меня пошел.

— То есть как это в тебя? — опешил барон. — Насколько я помню генеалогию, в нашем роду приведений не было.

— Зато появился дурак, — насмешливо поддел голос. — Собраться умирать в двух шагах от спасения может только дурак…

— Э? — ошарашено вопросил Генрих.

— Не э, а два шага назад и поворот в коридор, мимо которого ты пропахал носом из-за мелкого камушка, — добродушно усмехнулся голос. — А ведь я старался, подсказывал, показывал тебе…

У Генриха не нашлось сил и желания задумываться над тем, кем может оказаться его загадочный собеседник. Он сделал два судорожных прыжка и буквально вывалился в незаметный боковой коридор. Синие стены возвышались прямо перед ним. И рычаг… Мальчик сразу же заметил внушительный, покрытый ржавчиной стержень, торчавший из стены. Вцепившись в древний металл, барон повис на нем всем своим весом. Проклятый рычаг даже не сдвинулся с места.

— Помоги, — просипел Генрих, обращаясь к видению, все так же настырно маячившему поблизости.

— Увы, — откликнулся голос, — здесь я бессилен…

— Помогите, — отчаянно закричал мальчик, — хоть кто-нибудь!

Ответом ему стал дикий вой, волной прокатившийся по тоннелю.

— Поторопись, — посоветовал голос, — они приближаются.

— Сам слышу, — сквозь зубы выдохнул Генрих и снова повис на рычаге. Рычаг заскрипел, но остался неподвижен.

— Именем Истинных богов, помогите же кто-нибудь! — Крик сильфа породил гулкое эхо.

— Я помогу тебе, мой Повелитель! — раздался нежданный ответ.

Мальчик узнал голос Крона, мага-хранителя.

— Великие боги осенили меня своей благодатью. — Голос мага выдавал переполняющую его силу, сотрясая своды пещеры. — Боги подсказали мне, что ты нуждаешься в их помощи…

Генрих почувствовал невидимую горячую ладонь, легшую на рычаг поверх его слабой, детской руки. Металл негодующе заскрипел, и рычаг с громким лязганьем рухнул вниз. Синие плиты вздрогнули раз, другой — и начали медленно бесшумно сближаться, перекрывая путь нескольким шустрым демонам, выскочившим из-за поворота. Один из них успел-таки достигнуть каменных створок, и юный Повелитель имел возможность с огромным удовольствием понаблюдать, как плиты сомкнулись, раздавив проклятую тварь, словно гнилой орех. И после этого даже малейшего зазора не осталось между мгновенно потухшими плитами. Позади них бесновалась свора Ринецеи. Негромкий, бессильный шум доносился до слуха Генриха. И больше ничего. На этот раз демоница проиграла.

— Здесь моя магия бессильна, — раздался затихающий голос призрака-видения, — но мы еще увидимся…

Генрих равнодушно пожал плечами и опустился на пол прямо там, где стоял, съехав по холодной стене. «Увидимся, если так суждено», — подумал он. Впрочем, в судьбу Генрих не верил. Он словно реликвию хранил книгу, на одном из листов которой рука его далекого предка сделала приписку, что сила воли позволяет управлять и судьбой, и предназначением. И что порой даже сами великие боги вынуждены отступать перед давлением разума обычного человека. То, что нас не убивает сразу — делает нас сильнее. Генрих не помнил — то ли это он тоже вычитал в какой-то умной книге, то ли эта фраза стала начальной в той книге жизни, которую он сам невольно начал писать сегодня.