Сумасшедшая шахта

- Потом, Костик, помоешь! - ответил я ему и, грозно оглядев притихших зрителей, продолжил:

- А я кто?

- Ты Шура! - сказал он с уважением. - Ты здесь самый главный.

Уловив это уважение я подумал: "А уважал ты себя, гаденыш... Наполеоном ихним себя считал..." И, усмехнувшись догадке, продолжил допрос:

- А фамилию мою знаешь?

- Нет не знаю. Ты сам ее за ненадобностью забыл.

- А кто такой Хачик знаешь?

- Да. Кликуха это Мартуна Харатьяна. Он за тобой охотится из-под земли. Убить хочет.

- Есть вопросы? - положив руку на плечо Эксшуры, оббежал я взглядом шахтный народ.

- Ужинать пора, Шура, - сказала Инесса, обращаясь ко мне. - Борис мой проголодался, есть хочет.

Остальные молчали, переводя глаза с меня на Эксшуру и обратно. Тридцать Пятый подошел ко мне поближе, посмотрел прямо в глаза, затем медленно втянул в себя воздух. Выдохнув, он кивнул головой и встал слева от меня. Он всегда стоял слева от Шуры.

Не скрою, что проделанная с Шурой работа меня изрядно повеселила, но полного удовлетворения не было - теперь ведь мне не у кого спросить ни о том, кому понадобилось устраивать нам банкет с подслушиванием в ресторане, ни о том, зачем нас похитили из Кавалерова... Если сейчас я - Шура, значит спрашивать можно только у себя...

- Ну ты и сукин сын! - сказал я Борису по пути в столовую. Я три последних дня только и думал, как прижмусь к этой курве, вдохну в себя ее запах. Зуб на тебя рисую<Термин/>Чтобы не забыть о мести за коварную подсадку, в поле обидчика на расписном листе рисуют зуб.>.

- Да я тут причем? - радостно засмеялся Борис, вспомнив, видимо, податливо-бархатное тело Инессы. - Сразу после Смоктуновского, она меня к себе потащила. А ты ведь сам наказывал этим психам ни в коем случае не перечить.

- Не перечить... Ума не приложу, как я спать один лягу... Без нее - как без ушей и таза. Трагическая фантастика... И зачем я только тебя выписал!

- А ты, Черный, не отчаивайся. Через денек-другой мы с тобой сменный график составим... А там посмотрим... Ты ведь знаешь, что я не могу с одной подолгу жить...

- Ну, ну... А потом ее Колька захочет...

- Не захочет после того, что с ним случилось.

- Инфаркт? Значит, я был прав...

- Да нет, не инфаркт. И вообще забудь об этом. Шура сказал, что Смоктуновский его новеньким сделал. А Инка - ничего, баба, лучше моей жены.

- И вправду лучше... - не удержался я от мелкой мести.

Коля, вскинул голову, внимательно посмотрел на меня и затем, задумался, уставившись в пол. У самой столовой он остановил меня и, пытливо заглядывая в глаза, спросил:

- А ты, что, с Людкой моей спал?

- Дурак ты, это концовка анекдота о стюардессе.

2. Ничего, кроме эякуляции его не интересует. - Сумасшедшая шахта. Отправляю тигров в постель. - Пошли покойники. - Кубометр баксов... - Едем

на запасной ствол.

На обед Инесса приготовила зразы. Они были восхитительными. Но я ел их без всякого удовольствия. Напротив сидели Борис с Инессой и я знал, что ее теплое бедро соприкасается с холодным бедром моего преемника.

"Сукин сын Колька, - думал я, глядя в красивое от счастья лицо Инессы. - Сам ведь когда-то мне говорил, что ничего кроме собственной эякуляции его не интересует. Занимался бы онанизмом с таким подходом. А Инка - это ведь поэзия тела. Ее читать надо пальцами и губами... Вот сукин сын..."

Облегчив душу немыми ругательствами в адрес друга, я стал придумывать, как спросить Эксшуру о наших шмотках. Без Колиного и Борькиного барахла все наше предприятие на этой сумасшедшей шахте пришлось бы начинать с начала. Рядом со мной сидел Ваня Елкин. Его чавканье нервировало меня. К тому же он постоянно заговорщицки подмигивал мне.

- Ты что мигаешь? - спросил я его раздраженно.

- Дело есть! - ответил он, настороженно оглядываясь по сторонам. Машина нужна?

- Какая машина?

- Вчера в Кавалерово зацепил. Почти как новая. "Четверка".

- Кофе с молоком? - подозрительно спросил я.

- Была. С утра - коричневая... Еще со всяким барахлом она, - сказал он, беспокойно посмотрев по сторонам. - Сумок пять больших.

- Сколько просишь?

- Вот такую бумажку дашь? - ответил он показывая мне пятидесятидолларовую купюру, не так давно перекочевавшую из моего кармана в его.

- Деньги у меня в машине остались. Пошли, отдам.

И мы вышли на площадку перед Конторой. Я, стараясь казаться уверенным, подошел к вторично перекрашенной машине, открыл ее к счастью незапертую дверь, вытащил бумажник из бардачка и, вынув из него пятьдесят долларов, протянул их Елкину.

- Порядок! - сказал явно удовлетворенный Ваня. - Владей! Зверь, а не машина.

- Ну, ну... - пробормотал я себе в нос. - Пока владей... Упрешь ведь опять при первом удобном случае...

***

Все наше снаряжение было на месте. Первым делом я вызвал из кухни Бориса. Он явился вместе с Инессой.

- Как у вас, мадонна, дела с непорочным зачатием? - спросил я ее.

- Все в порядке, Шура! Я чувствую, он уже шевелиться во мне!

- Ну-ну... Иди отдыхай тогда. И не напрягайся. Да, запомни: половые сношения в твоем положении вредны и нежелательны.

Совершенно не отреагировав на мои слова, Инесса ушла.