Сумасшедшее лето красной шапочки

Ситуация прямо-таки достойна сюжета сериала с любимого бабушкиного канала. Что там дальше происходит? Нужно спросить, потому что как жить дальше и что делать — я представляю смутно. Казалось бы, что страшного произошло? Мне же не изменил муж с моей лучшей подругой. Просто молодой человек, который был мне глубоко симпатичен, завязал отношения с девушкой, которая по закону подлости, оказалась моей подругой с самого детства… Так почему же слезы никак не прекращаются? Почему внутри все сжимается, как только я представляю их вместе?

К моим ногам подкатывается розовый мячик с белыми ромашками.

Я поднимаю глаза, чтоб посмотреть, чей это, как ко мне тут даже полетает маленький кудрявый ангелочек. Самойлова младшая смотрит на меня с особым интересом, чуть склонив голову. На ней маленький жёлтенький комбинезончик и белая маечка с божьими коровками.

— Почему ты плакала? — она не отводит от меня своих любопытных глазок. Я вытираю слезы руками.

— Просто мне немножко грустно.

— Почему?

— Ну, у меня же нет такого милого мячика… — говорю почти первое, что приходит в голову.

— Я могу поделиться, хочешь? — она берет в свои маленькие ладошки мячик и протягивает мне.

— Спасибо, но мне нужен товарищ в этом деле.

— Ты хочешь, чтоб мы поиглали вместе?

— Угу, — я беру у неё мячик.

— Пошли, — она хватает меня за руку и тянет.

Карина кидает мне мячик, я ловлю его, затем аккуратно бросаю ей. Она звонко хохочет, когда мяч пролетает мимо моих рук, и я даже начинаю пропускать его нарочно. За игрой я напрочь забыла о Илье, о Стаське. И как тут не забудешь, когда маленькие искренние глазки смотрят тебе прямо в душу.

— Пойдём к нам, я покажу тебе, как умею делать куличики? — спрашивает Карина, когда уже устаёт носиться за мячом.

— Это не самая лучшая идея…

— Почему?

Эти детские "почему" просто выбивают все мысли из головы. На все эти вопросы невозможно сыскать ответов и во всех справочниках мира.

— Ладно, идем. — сдаюсь я в плен этой маленькой почемучке.

Она берет меня за ручку и в припрыжку несётся к дому. Чтоб успеть за ней, приходится перейти на очень быстрый шаг и придерживать шляпку, чтоб она не слетела.

Уже через минуту, Карина раскладывает передо мной пластмассовые лопаточки разных размеров, все возможные формочки, ведёрочки. Затем она принимается набирать песок и возводить куличики.

— Повтоляй за мной, — щебечет малышка и продолжает кулинарничать.

Я беру формочку клубнички, заполняю ее песком и оставляю кулич на траве около песочницы. Ангелочек увлекается игрой, а я слежу за ее кропотливой работой. Совершенно верно говорят, что дети раны лечат.

Сзади послышался шорох, сердце забилось чаще. Мне не хочется, чтоб Женя видел меня всю заплаканную, но увидеть его сейчас — не отказалась бы. Я оборачиваюсь и разочарованно вздыхаю, когда вижу Спайка, несущегося ко мне с высунутым языком.

— Спайки! — Карина срывается с места и несётся навстречу псу. Они начинают кататься по траве: пёс лижет лицо ангелочка, а она хохочет так звонко и заразно, что я начинаю смеяться тоже.

Интересно, почему ее не было, когда бабушка устраивала ужин в честь приезда? Ромашково бы мне понравилось гораздо больше. Я вспомнила, как Света разговаривал с ней, и мне ещё больше захотелось дать в голову этой стерве. И ещё промыть мозги Самойлову, чтоб он научился правильно расставлять приоритеты.

— А почему тебя зовут, как зовут мальчиков? — Карина подходит ко мне вместе со Спайком.

— Вообще, меня зовут Павлина. Но друзья зовут Паша.

— Ух ты. Я тебе друг?

— Конечно, — я улыбаюсь. Всей душой улыбаюсь этому милому созданию.

— Павлиночка! — из дома выходить тетя Маша. — Привет.

— Мама! Паша плишла поиглать со мной! — Карина залезает на руке к маме.

— Или это ты заставила ее прийти? — тетя Маша прищуривается и трется носом о пухлую щёчку Карины, — Извини, Павлиночка, она у нас такая… настойчивая… — Самойлова старшая виновато улыбается, мол «ничего не могу поделать».

— Я была только рада поиграть с ней. Но мне уже пора.

— Может, пойдём попьём чаю?

— Нет, спасибо. Мне нужно идти помочь бабушке. А то она, наверно, потеряла меня уже.

— Ну, хорошо. Передавай тёте Любе привет.

— Пока, Паш, — прощается ангелочек. Я улыбаюсь, прощаюсь в ответ и ухожу.

Дома вновь накрывает волна обиды, и у меня едва ли получается сдержать слезы. Я думала, что в тишине это будет пережить легче, но нет. Мысли просто били меня кнутом, оставляя ссадины на сердце. Я стараюсь думать о чем-то другом, но все сводится к одному: у меня больше нет стимула возвращаться в город.

Я встаю с кровати и иду на кухню, в надежде поговорить с бабушкой, чтоб хоть как-то отвлечься.

— Пышечка, ты чего какая-то расстроенная?

— Да, настроения нет, Ба…

— Вы с Аллкой поругались что ли? — бабушка даже не смотрит на меня, просто печёт блинчики, лишь изредка кидая на меня мимолётные взгляды.

— С чего ты взяла?

— Ну, просто ты вернулась от неё грустная.