Сумасшедшее семя

— Ну, давайте, — раздраженно крикнул староста. Он смахивал на организатора танца героев легенды о Робин Гуде, жилистый, высокомерный, с красным носом, синими щеками. — Пожалуйста, слушайте все, — жалобно сказал он. — Выбраны следующие партнеры. — И начал читать по списку, который держал в руке. — Мистер Липсет с мисс Кенеми. Мистер Минрат с миссис Грэм. Мистер Ивенс с миссис Ивенс. Мистер Хильярд с мисс Этель Даффус. — И стал читать дальше. Тристрам, моргая на теплом солнце, сидел у постоялого двора в Атерстоне, благосклонно глядя на пары мужчин и женщин. — Мистер Финлей с мисс Рейчел Даффус. Мистер Мэйо с мисс Лаури. — Поименованные, точно на деревенских танцах, вставали в ряд лицом к возлюбленным, хихикая, вспыхивая, с отважным выражением палице, застенчивым, игривым, охотным. — Очень хорошо, — устало сказал староста. — А теперь в поля. — И все пошли рука об руку. Староста, увидев Тристрама, подошел, укоризненно качая головой, сел рядом с ним на скамейку. — В странные времена мы живем, — сказал он. — А вы что, просто мимо проходите?

— По пути в Престон, — сказал Тристрам. — А зачем, если можно спросить, вы все это устраиваете?

— Ох, обычное дело, — сказал староста. — Алчность, эгоизм. Кое-кто собирает все сливы. Вон тот тип Хильярд, к примеру. А бедняжка Белинда Лаури все время остается на холоде. Я все думаю, выйдет ли из этого хоть что-нибудь на самом деле хорошее, — мрачно задумался он. — Все гадаю, есть ли тут на самом деле хоть что-нибудь, кроме простого потворства своим желаниям.

— Это подтверждение, — сказал Тристрам. — Способ продемонстрировать, что разум — единственный инструмент проживания жизни. Возвращение к магии, вот что это такое. Мне это кажется очень здоровым.

— Я предвижу опасность, — сказал староста. — Ревность, драки, чувство собственности, расторжение браков. — Он твердо решил смотреть на дело с темной стороны.

— Все само образуется, — утешил его Тристрам. — Вот увидите. Краткое повторение всех времен свободной любви, а потом восстановятся христианские ценности. Вообще не о чем беспокоиться.

Староста нахмурился на солнце, на облачка, мягко, серьезно проплывавшие по акрам голубизны.

— По-моему, вы нормальный, — сказал он наконец. — По-моему, вы из тех, что и тот самый тип Хильярд. Типа «а-что-я-вам-говорил» по рождению и по воспитанию. Он всегда говорил, что дела не могли вечно идти так, как шли. Они смеялись надо мной, когда я сделал то, что сделал. Хильярд громче других. Я бы мог убить Хильярда, — сказал он, стискивая кулаки с зажатыми внутри большими пальцами.

— Убить? — сказал Тристрам. — Убить, — сказал он, — в дни любви?

— Это было, когда я работал в Личфилдской Жилищной Конторе, — пробормотал староста, — произошла эта вещь. Встал вопрос о вакансии и о моем повышении. Видите ли, я был старшим. — Если не дни любви, то определенно дни откровенных и честных признаний. — Мистер Консетт, начальник, сказал, что возникли сомнения, кого выбрать, меня или мужчину по имени Моэм. Моэм был гораздо младше меня, но Моэм был гомик. Ну, я долго думал. Меня самого на тот путь никогда не тянуло, но, разумеется, кое-что можно было сделать. Я много думал, прежде чем что-нибудь сделать; в конце концов, шаг очень важный. Так или иначе, после долгих раздумий, мучений, ворочаясь в постели, решился отправиться к доктору Мэнчипу. Доктор Мэнчип сказал, дело довольно легкое, вообще никакого риска, и он его сделает. Сказал, в общем наркозе нет надобности. Я смотрел, как он делает.

— Ясно, — сказал Тристрам. — То-то меня голос ваш удивил…

— Правильно. И посмотрите на меня теперь. — Он вытянул руки. — Сделанного не переделаешь. Как я впишусь в новый мир? Меня должны были предупредить, кто-то должен был мне сказать. Откуда мне было знать, что тот мир не продлится вечно? — Он понизил голос. — Знаете, как тот самый тип Хильярд недавно меня назвал? Он назвал меня каплуном.И причмокнул губами, в шутку, конечно, но не слишком хорошего вкуса.

— Ясно, — сказал Тристрам.

— Мне это вообще не понравилось. Мне ни чуточки это все не понравилось.

— Сидите тихонько и ждите, — посоветовал Тристрам. — История — колесо. Мир подобного типа тоже не может вечно существовать. В один прекрасный день нам придется вернуться к либерализму, к пелагианству, к сексуальным извращениям и… ну, к вашему случаю. Очевидно, придется — из-за всего вот этого. — Он махнул рукой в сторону вспаханных полей, откуда доносились приглушенные звуки энергичной сосредоточенности. — Из-за биологической цели всего вот этого, — пояснил он.

— А пока, — мрачно сказал староста, — мне придется бороться с людьми типа Хильярда. — Он передернулся. — Ничего себе, обозвать меня каплуном.

Глава 5

Еще молодой Тристрам, не болезненный с виду, был тепло принят дамами в Шенстоне. Он принес куртуазные извинения, сетуя на необходимость попасть к ночи в Личфилд. Проводили его поцелуями.