Сумасшедшее семя

Освящение жареного мяса (хлеб и вино, без сомнения, скоро вернутся), раздача на завтрак причастия. Умывшийся, но небритый Тристрам поцеловал на прощанье новых друзей и отправился северо-западной дорогой на Рагли. Прекрасная утренняя погода вполне могла продержаться весь день.

Глава 6

Дионисийские буйства в Сэндоне, Мифорде, на перекрестке близ Уитмора, а в Нантвиче проходило нечто вроде ярмарки. Тристрам с интересом увидел звонко сыпавшиеся на прилавки ручейки мелких монет (стрельбище, «тетушка Салли» [44], силомер, брось-монетку-в-счастливый-квадрат): видно, люди снова работали и зарабатывали. Еда (он заметил среди колбас и кебабов маленьких пятнистых птичек) продавалась, а не раздавалась бесплатно. Зазывалы настойчиво убеждали мужчин заплатить таннер и поглядеть на Лолу и Кармениту в сенсационном танце с семью покрывалами. Казалось, как минимум, в одном городе новизна плотской свободы начинала тускнеть.

В самых низменных формах оживало искусство. Сколько минуло времени с той поры, когда кто-нибудь в Англии видел живую игру? Люди на протяжении поколений лежали на спине в темноте своих спален, подняв глаза на голубой водянистый квадрат в потолке: механические истории о хороших людях, не имевших детей, и о плохих, их имевших; влюбленные друг в друга гомики; подобные Оригену [45]герои, оскопившие себя ради глобальной стабильности. Тут, в Нантвиче, покупатели выстроились в очередь у большой палатки, желая посмотреть «Несчастный отец: Комедия».Тристрам встряхнул свою маленькую горстку монет, подсчитал цену билета: полторы септы. Ноги у него устали; надо бы где-нибудь отдохнуть.

Должно быть, думал он, стиснутый на скамейке, вот такой была первая греческая комедия. На скрипучей платформе, освещенной двумя неуверенными лучами, актер, читавший текст от автора, с огромным фальшивым фаллосом представлял и грубо комментировал простую непристойную историю. Лысый муж-импотент (импотенцию символизировал обвисший гульфик) имел огневую жену, которая регулярно беременела от похотливых любовников, и в результате полный дом детей. Со временем бедняга, оскорбленный, осмеянный и поруганный, разбираясь на улице в приступе ярости с парой наставлявших ему рога бездельников, получил звучный удар по макушке, корчась от боли. Но — чудо! Удар по голове странным образом подействовал на нервную систему: гульфик расправился, вздернулся: он больше не был импотентом. Однако, придумав хитрый план, с легкостью стал пробираться в дома любовников своей жены, где имелись женщины, и забавляться с ними, пока хозяин на работе. Восторженный рев. В конце концов он велел своей жене собрать манатки и превратил дом в сераль. Комедия закончилась фаллической песнью и пляской. Ну, думал Тристрам, покидая в сумерках палатку, скоро мужчины станут одеваться козлами, представлять первую неотрагедию. Может быть, через год-другой начнутся мистерии.

У одного дымящегося лотка с едой маленький мужчина продавал одиночные листки бумаги инкварто; торговля шла бойко.

—  «Эхо Нантвича», — кричал он. — Всего один таннер.

Многие стояли и читали с разинутым ртом. Тристрам, несколько трепеща, потратил одну из последних монет и понес газету в уголок, скрытно, как несколько дней назад нес свой первый кусок мяса. Это — газета — было почти таким же архаичным, как комедия. Лист с обеих сторон покрывал слепой шрифт, под названием «ЭКО ННТВЧ» — надпись: «Отпечатано с микроволнового передатчика Мининф 1.25 пополудни. Издатель Дж. Хоутри». Частное предприятие: начало Гусфазы. Тристрам глотал новости не жуя. Мистер Окэм получил от Его Величества предложение сформировать правительство; имена членов кабинета будут объявлены завтра. Общенациональное чрезвычайное военное положение; немедленное установление централизованного контроля над региональными (нерегулярными) вооруженными силами; региональные командиры отныне должны обращаться за распоряжениями в провинциальные штаб-квартиры, перечисленные ниже. Ожидается восстановление регулярных коммуникационных и информационных услуг на протяжении сорока восьми часов. Приказано вернуться к работе в течение двадцати четырех часов, за отказ суровое наказание (без спецификации).

Вернуться к работе, вот как? Тристрам задумался об этом, подняв взор от газеты. Стоявшие вокруг мужчины и женщины читали, шевеля губами или быстро пробегая глазами, открыв рты, озадаченные, восхищенные. Никто не бросал в воздух шапок, не кричал ура в честь новостей о восстановлении стабильности. Вернуться к работе. Официально он должен по-прежнему быть безработным, посадка в тюрьму автоматически лишала государственного служащего его должности. Ему надо прорваться на Государственную Ферму С3 ₃₁₃. Разумеется, первым делом жена и дети? (Дети? Один из них умер.) Впрочем, в любом случае он официально не получал никакой информации.